«Купаешь ребенка, а на голову потолок сыпется»

Как живут люди в старых двухэтажках возле железной дороги и завода в Минске.

С грохотом по железнодорожным путям едет товарняк, гудят электрички. Со стороны промзон доносится сомнительный запах чего-то паленого. Шумит транспорт на Запорожском кольце. Среди всего этого стоят старенькие двухэтажные дома и общежития, которые долго обещали снести, а потом махнули рукой. Стоят вопреки времени, что разрушает стены и делает в них трещины. Вопреки сырости, плесени и падающей жителям на голову побелке. Realt побывал в районе, про который все забыли, и узнал, каково это — жить возле железной дороги и постоянно делать ремонты.

«До сих пор не знаем точного адреса наших домов»

Этот район заметишь не сразу. Он спрятался внизу сбоку от моста на пересечении Запорожской и Радиальной улиц. Двухэтажки — два жилых дома и общежития — здесь построили в 1959 году, когда ни о каком мосте и транспортном кольце речи не было. Вообще эта часть Минска тогда считалась задворками. Большая часть жилого фонда — частные дома. А что, сейчас многое изменилось?

Пожалуй, да. Сегодня отсюда напрямую можно доехать сразу до трех станций метро. В округе появились магазины, заправки, офисные здания, склады. Местные же не долго думают над описанием района: «Мы здесь как на отшибе».

Во дворе возится с машиной Александр, житель дома № 2 на Запорожской, который находится ближе всего к ж/д и мосту. Квартира досталась ему по наследству от бабушки.

— Говорят, что на карте Минска вообще нет нашего дома. А еще мы до сих пор не знаем точного адреса. Вроде мой дом и тот, что напротив — Запорожская 2 и 4. Одновременно это улица Передовая 109 и 109А. Если заказываешь такси, приходится называть другой адрес — навигатор якобы не определяет мой, — рассказывает он.

Соседство с железной дорогой мужчину не напрягает. Иногда только по ночам из-за грохота от тяжелых составов трясется кровать. Волнует Александра другое.

— Первый раз о сносе я услышал в 2003 году. С тех пор чуть ли не каждый год обещают снос. Кстати, на Филимонова дома-то похожие уже снесли. Конечно, ведь там цивилизации больше, они были у всех на виду. А нас пока не захочешь, не найдешь.

По словам Александра, бесконечные слухи о сносе ему надоели. Настолько, что он перестал верить и ждать.

— Купил участок, дострою дом и перееду туда жить. Продавать эту квартиру не буду, да и вряд ли ее кто-то купит. Прописать здесь никого нельзя. Дом рано или поздно снесут, либо он развалится, как и соседний (имеется ввиду дом № 111, который признан аварийным — прим. Realt).

«Дома появились „горьким“ методом»

Дому № 4, который находится напротив дома Александра и чуть дальше от ж/д, досталось бед куда больше. Сначала появилась небольшая трещина ровно посередине, а затем начала расти. Ее максимальная ширина составила около 30 сантиметров.

— Проблемой занялся какой-то минский институт, сделал все расчеты. Эту трещину стянули специальными стяжками, и дом разваливаться перестал, — вспоминает житель дома № 4 Виктор.

В этом доме он живет больше 50 лет. Помнит этот район без моста и дороги, без района двухэтажек на Столетова, где было то поле, то свалка.

— Наш и дом напротив строились «горьким» методом. МТЗ выделил своим многодетным работникам деньги и прораба. Будущие жильцы после работы приходили строить своими руками эти дома. Мой тесть, как старший на стройке, выбрал себе эту квартиру. Она была лучшей из всех. Тогда был совсем другой уровень комфорта. В квартирах туалета не было. Вместо них будка на четыре дырки на улице. Но даже такие условия казались раем для семьи, которая до этого жила в тракторозаводском поселке в квартире вместе с еще тремя многодетными семьями, где комнаты делили занавесками. Дом долгое время принадлежал МТЗ, но потом его передали исполкому.

В доме долгое время газа не было. Жильцы покупали баллоны. Писали в различные инстанции, жаловались. В итоге газ провели, хотя по всем нормам делать это, наверное, не положено. Например, кухня в квартирах всего 4 «квадрата».

— Наша квартира лучшая еще и потому, что окна все выходят не на сторону железной дороги, а на тихий частный сектор. И мне ничего не мешает. А точнее уже привык. Бывает иногда ночью окна дребезжат, но это на нервы не действует, — утверждает Виктор.

Он говорит, что дома «сносили» на протяжении лет 30 каждой весной. Искали инвестора. Ходили слухи, что на месте снесенных домов хотят сделать развязку. Но как это сделать теперь, когда возле моста поставили трансформаторные будки и проложили коммуникации, Виктор не понимает.

Недавно администрация сказала, что никаких планов на эту землю до 2030 года нет.

— Мол нормально вы живете и дом у вас нормальный, — вспоминает мужчина. — А вообще жить здесь и правда не так уж и плохо. Сделал себе ремонт, полы перестелил. Дети с внуками рядом, во дворе ставлю машину — место всегда найдется.

«Никому дела до нас нет, а мы тут буквально выживаем»

Остальные здания на Передовой улице — три общежития, двухэтажка, где размещается Зеленстрой Партизанского района, а также офисное здание с новым фасадом — бывшее общежитие, которое когда-то, по словам местного сторожа, выкупил большой начальник с одного из машиностроительных гигантов. У него выкупил это здание какой-то российский бизнесмен, привел в нормальное состояние, поставил забор и сделал офисы. Сейчас здание снова продают.

Викторию журналисты встретили возле входа одного из общежитий. Ее мама получила в нем комнаты от завода. Виктория живет здесь около 30 лет. И примерно столько же слышит о сносе, который жители общежитий устали ждать. Все стоят на очереди на строительство квартиры.

— Моя мама уже построила квартиру. А мы с братом пока ждем. Почему нас не сносят? Наверное, на этой земле ничего не выгодно строить. Рядом ж/д — высотки не возведешь. Никому дела до нас нет, а мы тут буквально выживаем. Вы лучше зайдите, сами все поймете, — говорит женщина.

На общей кухне суетятся хозяйки. Они бурно реагируют на визит журналистов. И, не стесняясь в выражениях, описывают детально все бытовые проблемы.

— Стены сыреют в доме, трещины пошли. Чтобы сделали нормальный ремонт, приходится сражаться. Недавно сделали в туалете и ванной. А толк какой? Опять все плесенью покрылось. А с нас за это деньги до сих пор вычитывают, — говорит одна из женщин.

— Проснулась ночью от страха — кусок стены отвалился. Хорошо, что не на голову упал. Сказали мне заделать трещины за свой счет. А я плачу как за наемное жилье. За сентябрь 94 рубля, — показывает жировку другая.

Ее перебивает третья:

— А мы вообще 140 рублей за две комнаты платим. Люди в квартирах столько не платят, как мы за эти проклятые общежития. А попросишь элементарно пол покрасить — нет бюджета.

Женщины проводят журналистов в общий санузел.

— Вот, посмотрите, какой у нас был «капитальный ремонт». Купаешь ребенка — на голову сыпется побелка. Уборщица убирает, а через два часа снова пол белый. И так постоянно.

— Такое чувство, что про нас все забыли. Но мы есть, мы тут живем…