«Не могу каждый раз менять работу, когда лезут в мой карман»

Российские медики рассказали, почему объявили голодовку.

«Вчера вела пациентку на УЗИ, и она меня спрашивает: «А правда, что у вас тут голодают? А вы не знаете, кто?». — «Я, — говорю».

Наташа Трухина — худенькая, невысокая. На вопрос, почему она первая среди младших медсестер коломенского перинатального центра начала голодовку, тихо отвечает: «Наверное, мне нечего терять».

Наташа голодает третий день. Готовилась месяц, поэтапно уменьшая рацион и консультируясь с терапевтом. Сейчас принимает только воду. Мы идем в аптеку за прописанным ей Альмагелем — Наташа боится посадить желудок. Вчера у нее впервые закружилась голова. Но рекомендацию врача избегать резких движений и делать все медленно выполнять не удается — пациентов много, персонала мало, надо работать быстро, пишет «Новая газета».

Наташа смеется, говоря, что, если станет плохо, заметят — с начала голодовки за ней неотступно следят два сотрудника перинатального центра, которые методично записывают каждое ее действие. После жалоб персонала на условия труда в учреждении проводят «фотографию рабочего дня». Правда, по словам Трухиной, проверяют только одиннадцать сестер, подписавших уведомление о голодовке протеста. Всего в шестиэтажном центре остались 22 младшие медицинские сестры и уже нет ни одной санитарки. По нормативам Минздрава положено 160.

Правда, отвечая на обращение коломенских медиков, начальник управления организации медицинской помощи матерям и детям минздрава Московской области, написал, что штатные нормативы — рекомендательные. Но этот тезис противоречит Порядку оказания медицинской помощи по профилю «акушерство и гинекология», которые привязывают количество ставок младших медсестер в соотношении один к одному к количеству акушерок.

Из заявления о начале голодовки протеста

«Из-за огромной нагрузки бывает, что за всю 12-часовую смену младшая медсестра имеет всего 7–10 минут, чтобы наспех перекусить один раз.

От нехватки персонала страдают лежащие в центре женщины и дети. Младшие медсестры приемного отделения после 20.00 вынуждены обслуживать несколько отделений и восемь постов одновременно: это один пост самого «приемника», один пост гинекологии после 16.00, два поста в отделении патологии беременных, два поста в послеродовом, два поста гинекологии, а еще при большом количестве родов идут помогать в родильное отделение».

Трухина работает на третьем этаже центра, в трех отделениях. В пиковые дни ей приходится заботиться одновременно о 60 женщинах. После того, как жалобы сестер дошли до Минздрава и прокуратуры, поток резко сократился — сейчас женщин вдвое меньше. Вместо привычных 20–24 человек в сутки поступает не более 14.

Сестры считают, что рожениц перенаправляют в другие роддома, чтобы слова активисток о нечеловеческой нагрузке не нашли подтверждения.

Голодать решили пятеро из одиннадцати, подписавших обращение, остальным не позволяет здоровье. Входят в голодовку поэтапно: каждые пять дней должен присоединяться новый человек.

«Я не могу каждый раз менять работу, когда руководство решит залезть ко мне в карман», — объясняет Наталья свое упорство.

Она пережила четыре этапа сокращений и уверена: неразумная оптимизация впрямую влияет на оказание медпомощи — на пациента.

Перинатальный центр — совсем новый, работает четвертый год. Трухина рассказывает, как хорошо задумана клиника, какие прекрасные врачи там работают и в каких сложных случаях умеют помочь. «Заходишь в отделение, где лежат крошечные, по 400 граммов, детки. И видишь, как с каждым днем они крепнут, растут, это же чудо, когда мы можем помочь малышу, который формируется вне материнского тела!»

Наташа говорит «мы», она уверена: главное, чтобы протест не навредил пациенткам.

Когда лет семь назад по всей стране сокращали санитарок, она выучилась на медсестру за свой счет. Сейчас санитарские обязанности потихоньку переложили на младших медсестер. Положенной за это доплаты, по ее словам, нет. Последняя зарплата Натальи — 32 тысячи. У Наташи четверо детей.

«Смешно, но голодовка — первое решение, принимая которое, я не посоветовалась с семьей. Раньше ничего не делала, не получив согласия мужа и старшей дочери. Даже на права поэтому долго не сдавала. А сейчас решила сама».

Медсестры боролись с нарушениями в больнице Сургута: две из них уже мертвы. Журналисты «Новой» были избиты при расследовании этих смертей

Осенью коломенских медсестер снова хотели сократить. «Нам сказали: указание минздрава области — чтоб младших сестер вообще не было в перинатальных центрах. Уборкой занимается клининговая компания, а остальное переложат на средний медперсонал. Младших сестер переведут в технички, на 8 тысяч рублей. Тогда мы вступили в независимый профсоюз «Действие». С его помощью сокращения удалось не допустить».

Из обращения младших медсестер коломенского перинатального центра

«Уход за женщиной в реанимации — это застелить, подмыть, разобраться с анализами. Убрать за ней, когда ее переводят. Но женщины вынуждены ждать ухода за собой или перевода, если «младшая» занята в другом отделении.

В родильном отделении после 20.00 две «младшие» умудряются обслуживать десять родзалов и две операционные. Но проблемы начинаются уже с завтрака. Есть буфетчицы, но они не успевают обслужить всех сразу, поэтому «младшие» с родблока ходят за едой на другой этаж сами, и в это время всё стоит — некому ни воды подать, ни пеленку подать, ни убрать за женщиной. Опять-таки «младшая» помогает на родах, но, если она ушла за едой, акушерка вынуждена справляться сама. Или, наоборот, если «младшая» помогает на родах, мамочкам приходится ждать, когда им принесут еду.

Самое сложное, когда гоняют в операционную. После 20.00 операционная остается без «младшей». При этом, как правило, все экстренные операции проходят под вечер и ночью. «Младшие» с родблока уходят в операционную, родильное отделение остается без ухода за пациентами. И женщина может лежать в своих каловых или рвотных отходах до возвращения «младшей» из операционной. Операция длится в среднем часа два, после надо отмыть операционную, оставлять на потом нельзя, так как неизвестно, когда поступит следующая пациентка.

А бывает, что обе «младшие» находятся в операционных, тогда родзал вообще без присмотра».

Чего хотят активистки

Основные предложения такие:

увеличить число ставок младшего медицинского персонала хотя бы до 50% численности, предусмотренной штатными нормативами приказа Минздрава;

исключить из должностных обязанностей сестер «санитарские»;

оплачивать выполнение дополнительных обязанностей, закрепить сестер за конкретными отделениями, установить нормы труда и гарантировать время для приема пищи.

Порой, поесть вообще не удается за 12-часовую смену. Наташа смеется, что и раньше, получается, обходилась без еды, только сейчас это, наконец, все заметили.

Трухина говорит, что хоть голодать и решили до победы, но добрая воля руководства на широкие переговоры с коллективом могла бы привести к исчерпанию конфликта. Пока никаких переговоров нет.

1 февраля, по поручению комиссии минздрава Московской области, главврач Татьяна Шаврак организовала совещание по рассмотрению требований медсестер, но сама на него не пришла.

Еще один важный момент — ковидные надбавки. В сентябре главврач центра получила предписание прокуратуры об устранении нарушений закона в части выплат за оказание помощи роженицам с COVID-19. При этом Трухиной, обратившейся с жалобой в прокуратуру и областной минздрав, вынесли выговор — за «разглашение служебной тайны». После ее обращения в Роспотребнадзор о нарушении порядка работы с еще одной пациенткой с коронавирусом она была лишена стимулирующей выплаты.

Наталья утверждает, что при поступлении в центр пациенток до сих пор не тестируют на коронавирус. А факты выявления заболевания тщательно скрывают.

Есть надежда восстановить справедливость и в этом вопросе в ходе протестной акции.

Накануне голодовки Наталья зашла на работу. В это же время в центр прибыли проверяющие из областного минздрава и прокуратуры. Чиновник министерства уговаривал ее отказаться от протеста: «Мотивировал тем, что я подаю плохой пример молодежи, которая будет читать это все в интернете и неправильно воспринимать».

Коломна

Еще в 2019 году здравоохранение заняло первое место среди других отраслей экономики как самое «конфликтное»: медики чаще всех выходили на протесты — проводили пикеты, митинги, коллективно увольнялись, записывали видеообращения, устраивали итальянские забастовки.

Оно и понятно. Что такое сегодня работа медсестры в районной больнице? Это чудовищные нагрузки, ненормированный рабочий день и прессинг начальства. А ковид довел и без того проблемную отрасль до полного износа человеческого ресурса.

На днях «Новая» писала о трагедии в Сургуте, где в течение месяца свели счеты с жизнью две медсестры. По словам коллег погибших, начальство не простило им жалобу в трудовую инспекцию на условия работы, переработки и невыплату «ковидных». Начались гонения и прессинг, угрозы уголовным преследованием.

Хронический дефицит медсестер и санитарок в России возник не в последний «ковидный» год, эпидемия только усугубила тенденцию, которая складывалась в последнее десятилетие. Критические изменения начались вследствие оптимизации здравоохранения в 2011–2014 гг. В итоге сейчас в России на одну медсестру приходится в среднем 25 пациентов, зачастую и больше.

Это в пять раз превышает нормативы Всемирной организации здравоохранения.

Требовать безупречного профессионализма от медсестры, годами работающей в таком режиме, — утопия. Требовать от нее еще и мыть полы в отделении, где все санитарки уволены, — либо цинизм, либо крайняя степень безысходности. Нервы и силы сдают у всех. Но драматизм ситуации заключается и в том, что в провинции, где стабильную работу найти непросто, уйти в никуда означает полный житейский крах. Вот и терпят и сверхурочные, и унижения, и практически полное бесправие.

Возникновение на этом фоне открытых конфликтов с администрацией больниц — тенденция крайне опасная. Это значит, что даже перспектива безработицы перестала пугать.

По данным сайтов по поиску работы «Зарплата.ру» и SuperJob, по сравнению с периодом до пандемии, число вакансий медсестер выросло более чем в два раза. К примеру, в Москве средняя зарплата медсестры, предлагаемая работодателем, колеблется в пределах 60–75 тысяч рублей. И тем не менее сегодня на ресурсе SuperJob можно найти почти 200 свободных вакансий.

Но такие деньги медсестрам готова платить только Москва.

Из опроса, проведенного Ассоциацией медицинских сестер России, следует, что у трети респондентов должностной оклад при работе на полную ставку — 7–10 тысяч рублей. Общий заработок, показали 38,4% участников опроса, оказался на уровне 10–20 тысяч рублей (и это включая премии, надбавки и другие выплаты), еще 32,1% сообщили, что он колеблется в диапазоне 20–30 тысяч рублей. И, хотя, это данные 2018 года, сказать, что они принципиально устарели, невозможно. Так, по данным Росстата, зарплата медсестер, получающих ковидные надбавки, в 2020 году остановились на отметке в 39 тысяч рублей.

По данным Минздрава, в России не хватает почти 150 тысяч медсестер и медбратьев. На самом деле — больше.

Рассчитывать, что в ближайшие годы этот дефицит будет восполнен, нереально.

Поэтому надеяться, что вам повезет, и операцию в государственной больнице проведет классный хирург, еще можно. А вот на то, что после нее кто-то вовремя услышит вашу жалобу, сделает перевязку и подаст воды, уже не стоит. Положенная вам по штатному расписанию медсестра будет в это время нестись с капельницей по коридору другого отделения с одной мыслью: «Когда уже закончится эта смена!».