«Дорожная сумка была набита деньгами — это я заработал за год»

Владелец беларусских магазинов рассказал, как начинал свой бизнес в девяностых.

«В школе я учился не очень хорошо, — рассказывает Василий Волынец. — Я не был дураком, просто родители за учебой не следили». Мы сидим на лавке у его магазина «Домовой» в городе Глубокое и рассуждаем о нужности высшего образования, которого у Василия нет. А теперь у него во владении три магазина (два в Шарковщине, один в Глубоком) и строится четвертый. Секрет успеха мужчины заключается не в дипломах, пишет onliner.by.

«Бандиты иногда постреливали из калашникова, пытались отобрать деньги»

Все началось в середине девяностых. Василий вернулся из армии, решил заняться фермерством — засеял родительские земли капустой. А она подвела и не взошла. Попробовал на следующий год. Урожай был прекрасный, но не только у Василия, а вообще у всех — продать его не получилось.

— Я помучился эти два года, а потом друг сказал, что работает на рынке, и предложил мне попробовать. Я согласился. Это был 1997 год.

Сначала торговал «всяким барахлом» вроде ручек-мячиков-очков, потом стал возить из Московии кожу, искусственные дубленки, спустя время добавил натуральные дубленки из Польши. В Глубоком рынок работал только раз в неделю, поэтому приходилось постоянно менять точки продаж, ездить в разные города. Временами приходилось ночевать на рынке, чтобы к утру гарантированно занять лучшее место. И это еще не самые серьезные проблемы.

— Бандиты иногда постреливали из калашникова, пытались отобрать деньги, ведь были девяностые. Много раз меня и коллег пытались прижать, что-то отобрать. И все же это была интересная насыщенная жизнь: сегодня ты в Беларуси, завтра — в Польше, послезавтра — в Московии. А сейчас я езжу только по маршруту Глубокое — Шарковщина — Минск.

Работа на рынке приносила хороший доход. Она же принесла и первую большую потерю.

— Было 17 августа 1998 года. Помните это время? Дефолт. У меня дорожная сумка была набита деньгами — это я заработал за год. Помните большие сумки Marlboro? Они еще раскладывались. У меня вся такая сумка была наполнена беларусскими рублями, их надо было поменять на доллары, ведь в Московии и Польше беларусские рубли не котировались.

Я не успел их поменять. Помню, рыночная цена была 65 рублей за доллар, по этой цене их можно было купить сколько надо. А я хотел купить по 63. Ездил по разным городам, искал, где поменять. И тут доллар резко вырос. В итоге я брал доллар по 180 с чем-то рублей, потому что не хотел брать по 65, хотел по 63. И еще был доволен, что взял по 180, потому что на следующий день он стоил уже 270.

— Как вы это пережили?

— А что было делать? Продолжил работать, ведь опускать руки невыгодно.

В 25 лет открыл свой первый магазин

Василий продолжил работать на рынке и к 25 годам смог собрать сумму, которой хватило для открытия продуктового магазина.

— Мои знакомые поставили вдоль трассы маленькую баню 2×2 метра и продавали там кофе. А это была международная трасса, заметная. Из Минархитектуры увидели эту баню, назвали ее безобразием и сказали убирать. Это место стало моим. Я сам рисовал проект, нашел подход к людям из Минархитектуры, первым в Глубокском районе строился на трассе.

Первым быть сложно. Когда здание магазина было уже готово, оказалось, еще до начала его строительства нужно было привлечь «Автодор».

Уже постфактум Василий узнал, что здание нельзя было строить так близко к трассе. Потом возник стройнадзор — там возмущались, что строительство проходило без них.

— Это была головная боль, я как будто в яму свалился.

Головная боль не прошла, даже когда удалось уладить вопросы с госструктурами. В открывшемся магазине решили завести тетрадку, чтобы местные жители могли брать товар сразу, а оплачивать потом.

— И вот возникла ситуация: продавцы раздали много продуктов под запись в тетрадку, а местные стали говорить: «Мы ничего не брали!»

Тогда большие деньги куда-то ушли. С тех пор я категорически запретил заводить в магазинах такие тетрадки, хотя понимал, что это выгодно. Но лучше деньги сразу. Из-за проблем с покупателями и продавцами я поставил там камеры видеонаблюдения — тогда это было диковинно. А потом решил избавиться от магазина, потому что зимой продажи были никакие.

Идея с видеонаблюдением так понравилась Василию, что он устанавливал камеры во всех своих следующих магазинах. С тех пор он следит за работой персонала, даже когда находится в другой стране.

— Весной мы семьей летали в Арабские Эмираты. Супруга и дочери уговорили, сказали: «Пап, поехали уже». На отдыхе у меня не получается расслабиться, я на телефоне просматриваю камеры, вижу и слышу, что происходит в моих магазинах. Могу потребовать, чтобы мне быстро сделали фото конкретной полки в магазине. Как только перестаешь контролировать, люди немного расслабляются.

«У нас идет бойня за покупателя, война»

Тем не менее к работникам Василий старается относиться хорошо: следит, чтобы их зарплата была сопоставима с минской и чтобы люди держались работы, потому что в городе есть проблема с кадрами.

— Мы закрываемся в 22:00, потому что у людей нет сил работать допоздна.

Основная масса магазинов работает до 22:00, а у тех, кто закрывается в 23:00, в последний рабочий час аншлаг: все бегут в магазины, которые еще открыты. Я берегу своих людей, уже не пытаюсь собрать все деньги на планете, пускай уже будет рабочий день до десяти вечера, а не до одиннадцати.

— Когда мы ехали по городу, увидели, что у вас очень много магазинов и кафе — больше, чем в других подобных городах. Как так получилось?

— Глубокое всегда славилось тем, что здесь место для предпринимательства — когда-то глава исполкома дал зеленый свет на это. У нас позакрывались заводы, тот же консервный. Эти здания стали сдаваться в аренду. Здесь появилось очень много магазинов, и мне, бедному, сражаться очень сложно. У нас идет бойня за покупателя, война. Какие-то из магазинов должны уйти с этого рынка.

— Как вы чувствуете себя в этой войне?

— Я уже привык. У нас никогда не было времени, чтобы мы были в шоколаде. Но, как видите, парковка у нас занята, люди приезжают ко мне.

По словам Василия, чтобы предложить покупателям наиболее низкие цены, выгоднее всего самостоятельно забирать товар с оптовой базы: тогда в цену товара не будет заложена стоимость работы бухгалтера, грузчиков. Поэтому Василий минимум дважды в неделю ездит к поставщикам на одном из своих грузовиков.

— «Домовой» в городе считается магазином, где есть все. Моя знакомая рассказывала, что пошла в другой магазин за лавашем, его там не было, ей сразу сказали: «Идите в «Домовой», там точно есть». Не буду себя нахваливать, но мы стараемся — чтобы ассортимент был, чтобы продавцы были вежливые.

То и дело в городе пропадали то соль, то сахар. Но только не в магазине Василия. У него хорошие отношения с поставщиками — если надо, какой-то дефицитный товар для него отложат. Да и он понимает, что в случае «хапуна» ему, как директору, нужно добывать товар самостоятельно, а не ждать доставки с базы.

— Когда соль стала пропадать, я в свой выходной сам сел на грузовик, чтобы не тревожить работников, и поехал купил 3 тонны соли. Она вышла дороговатой, но лучше пускай будет подороже, чем не будет никакой. Потом все наелись этой соли, до сих пор не можем партию продать.

Сахар в городе недавно пропадал, а у нас он все равно был. Потому что, когда что-то пропадает, не нужно ждать, что поставщик привезет товар в магазин. Так делать нельзя ни в коем случае. Они не справляются в ажиотажное время. Допустим, обычно у них работают 10 грузчиков, а во время ажиотажа нужно 50. У меня три больших грузовика, мы можем сами забрать товар. Я вместе со своими водителями, грузчиками делаю все. Иногда сам тележки таскаю. Иногда нас путают: думают на моего водителя, что он директор, потому что я отдаю ему документы с печатями, а сам тележки таскаю. Не люблю с документами возиться. Так получилось, что официально я директор.

Даже вне «хапуна» Василий вместе с водителем дважды в неделю ездит в оптовый магазин в Минск, чтобы выбрать продукты по лучшим ценам.

Дальнейшими планами Василий не делится, но он, очевидно, доволен тем, что уже имеет.

— Как у вас все получилось с образованием ПТУ?

— Образование — это вообще ничто. Нужны трудолюбие, опыт. Мне опыт пришел с годами, каждый день я чему-то учусь, с народом общаюсь там-сям. Может, людям со стороны кажется, что у меня шоколадная жизнь. Я работаю очень много, встаю рано, а ложусь в час ночи, в два. Пять часов сна для меня — обычное дело. У меня есть трудолюбие. Я готов пахать.

Меня мама научила работать физически. Она трудоголик, всю жизнь проработала в колхозе. Отец тоже работал в колхозе на тракторе, рано умер. У нас были плантации земель, были животные. С детства, сколько себя помню, мы всегда работали.