Три башни Кремля

Ситуация на московитско-украинском фронте во многом определит расстановку сил в московитской власти.

«Ублюдки», «выродки», «ублюдочные власти», «европейские имбецилы», «колбасные кукловоды», «кровавые клоуны»… Экс-президент Московии Дмитрий Медведев в последние месяцы часто дает уроки изящной русской гоп-словесности.

Что ж, нынче в московитской политике стало хорошим тоном демонстрировать воинственность и хамство, шовинизм и имперскость, антизападничество и ура-патриотизм. И неважно, что на самом деле думают медведевы, кириенки, лавровы… Во время «специальной военной операции» публично выражать приверженность либеральным идеям и не поддерживать верховного главнокомандующего — это рубить по собственным аппаратным позициям, уничтожать годами выстраиваемую карьеру и лишать себя политического будущего.

Вот «голубь» Дмитрий Козак выступил против «специальной военной операции» — и теперь пребывает в опале у «старика Кабаева».

Не удивительно, что сейчас наибольшие «ястребы» — даже не министр обороны Сергей Шойгу, не секретарь Совета безопасности Николай Патрушев и не спикер Госдумы Вячеслав Володин, а некогда слывшие большими либералами замглавы администрации президента РФ Сергей Кириенко и зампредседателя Совета безопасности Дмитрий Медведев. Оба используют «ястребиную» риторику, стремясь укрепить свои позиции в Кремле. Оба надеются оказаться в путинском шорт-листе кандидатами на роль преемника.

Потому-то визит Медведева на оккупированную часть Луганской области, где он провел «совещание по безопасности» с участием глав московитских силовых ведомств, оживил разговоры о его президентских перспективах. Стали появляться предположения о его союзе с Патрушевым. А также «о претензии на важную роль в вопросе интеграции территорий». Но, на наш взгляд, скорее прав московитский политолог Андрей Пионтковский, назвавший совещание во главе с чиновником, не имеющим реального влияния на силовиков, «тонким издевательством» Путина над «потешным царем».

Так что же происходит в башнях Кремля? Какие там сегодня расклады?

Риски для режима, который построил Путин

Несмотря на международную изоляцию Московии и введенные против нее и тамошних политиков санкции, созданный Путиным режим демонстрирует устойчивость. Это происходит за счет роста доходов от продажи нефти и газа и стабилизации экономической ситуации, ужесточения репрессий против оппонентов Путина и тех, кто несогласен с войной, зачистки либерального поля и установления тотальной цензуры. На пороге если не 1937 год, то уж наверняка — 1952-й, с поиском «космополитов» и политической мобилизацией населения.

При этом Московия на пороге системного кризиса, который в течение полугода-года (как прогнозируют даже некоторые представители московитского истеблишмента) проявится в существенном падении экономики и усилении напряженности в обществе.

Но пока экономика показывает относительную стабильность, а уровень жизни московитов существенно не упал, в обществе сохраняется и высокая популярность Путина. Поэтому не следует ожидать, что в Московии нынче начнутся народные бунты. А вот по мере углубления экономического кризиса будет расти и недовольство московитов. Эксперты полагают, что первые массовые протесты произойдут на Северном Кавказе или в депрессивных районах Зауралья. Триггером для их начала может стать что угодно.

Ради сохранения стабильности власть избегает объявлять мобилизацию, ограничиваясь использованием скрытых инструментов, чтобы получить необходимое количество солдат для войны в Украине. Пока это работает: в Московии, скорее, будут проблемы с техникой, но не с личным составом. При этом, как отмечает американский Институт изучения войны (ISW), Кремль мобилизует оборонные предприятия для ведения длительной войны. В частности, Путин подписал закон, который фактически переводит экономику в режим военного времени.

Пока в Кремле не чувствуют угрозы режиму и присутствует уверенность, что война в Украине рано или поздно завершится победой Московии, у Москвы нет и заинтересованности в применении тактического ядерного оружия. Сказанное не означает, что московитское военное и политическое руководство не будет блефовать, угрожая применением атомной бомбы. Таким образом Москва пытается предотвратить поставки Киеву оружия большей дальности и закрепить достигнутые военные успехи на востоке и юге Украины.

Устойчивость режима объясняется и тем, что внутри московитской элиты так и не произошел раскол. Московитский истеблишмент, отойдя от шока 24 февраля, когда его поставили перед фактом вторжения в Украину, сегодня уповает на то, что Московии удастся успешно завершить военную авантюру, поскольку холодные батареи в квартирах европейцев, продовольственный кризис в странах третьего мира и последующий за ним рост нелегальных мигрантов в Европу заставят Запад отказаться от поддержки Киева.

К счастью, пока ожидания Путина и его окружения не оправдываются. Несмотря на периодически появляющиеся в статьях американских и европейских СМИ и заявлениях некоторых западных политиков московитские нарративы, на сегодняшний день руководство стран — членов Европейского Союза не дает оснований утверждать, что Старый и Новый свет давят на Киев, требуя от него скорейшего прекращения боевых действий и подписания мирного договора с Москвой.

Но хотя московитский режим и сохраняет внешнее единство, между кремлевскими башнями не прекращается ожесточенная внутривидовая борьба за власть и контроль над финансовыми потоками.

«Большая тройка»

На сегодняшний день в Кремле присутствуют три ключевые группы влияния. Во главе первой стоят близкие к Путину акционер банка «Московия» Юрий Ковальчук и глава «Роснефти» Игорь Сечин. Вторая неформальная группа связана с секретарем Совета безопасности Николаем Патрушевым. Третья представлена гендиректором «Ростеха» Сергеем Чемезовым, олигархами Аркадием и Борисом Ротенбергами и мэром Москвы Сергеем Собяниным.

Остальные группы — Шойгу, Медведев, Кадыров—Золотов, Пригожин и другие — куда менее влиятельны. При этом Путин, опираясь в своей власти на эти центры, играет роль арбитра, стабилизатора системы. Ведь между группами идет жесткая конкуренция.

Что важно отметить, в одни и те же группы входят представители и силовиков, и либералов. Но последние нынче утратили всякое влияние. Это первое. Второе: как отмечает московитский политолог Татьяна Становая, «далеко не все силовики реально обладают силовым ресурсом, а сами они представляют собой разрозненные фракции, которые бесконечно воюют между собой и имеют часто очень конкурентные отношения (даже, например, внутри ФСБ Московии) и разные интересы в вопросах внешней и внутренней политики».

Нынче наиболее влиятельной является группа Ковальчука—Сечина. Ее лидеры — одни из немногих, кто и сегодня входит в близкий круг Путина, а их креатура — Сергей Кириенко активно наращивает аппаратный вес, по сути контролируя весь процесс формирования современной «элиты» Московии: через два-три года подавляющее большинство губернаторов будут либо лояльны замглаве АП, либо связаны с ним. Влияние Кириенко выросло весной, когда он стал курировать оккупированные Московией украинские земли.

Патрушев тоже входит в число ближайшего окружения Путина. И он имеет влияние на принятие решений во всех сферах. К Патрушеву близки директор ФСБ Александр Бортников, глава СВР Сергей Нарышкин, вице-премьер Андрей Белоусов, заместитель секретаря СБ РФ Рашид Нургалиев, посол в Беларуси Борис Грызлов и др. После 24 февраля акции этой группы идут вверх, а ее несомненным успехом стало устранение министра обороны Сергея Шойгу из участников проекта «Наследник-2024».

Патрушев — один из идеологов путинской системы, претендующий на то, чтобы быть лидером «ястребов». Но секретаря Совбеза характеризуют как очень прагматичного человека. Некоторые даже называют его «западником», ориентирующимся на западную культуру и западный стиль жизни. Если Ковальчук — идейный «ястреб», то Патрушев (как и Лаврентий Берия) просто играет эту роль, приспосабливаясь к ситуации. Поэтому если надо будет вести переговоры с Западом, Патрушев запросто может подойти на роль переговорщика.

Между группой Патрушева и альянсом Ковальчука—Сечина существует взаимодействие, готовность прагматично решать вопросы. В том числе и в постпутинской Московии. Это взаимодействие обусловлено пониманием, что конкуренция может привести к взаимному уничтожению. Разрушить эти партнерские отношения может дальнейший рост аппаратного и политического влияния Кириенко. Примечательно и то, что с этими двумя группами ряд московитских экспертов связывает Володина.

А вот с группой Чемезова—братьев Ротенбергов— Собянина у альянса Ковальчука—Сечина существует сильная конкуренция за власть и контроль над финансовыми потоками. Чтобы уравновесить влияние конкурентов, Ковальчук и Сечин добились назначения премьер-министром Михаила Мишустина. Однако тот со временем нарастил свой аппаратный вес и укрепил доверие Путина. Сегодня Мишустин вполне может играть и самостоятельную роль, ориентируясь на хозяина Кремля.

При том, что Бортников близок к Патрушеву, это не означает, что вся ФСБ работает на секретаря Совбеза: на группу Чемезова—братьев Ротенбергов—Собянина ориентируется первый заместитель директора ФСБ Сергей Королев, который время от времени напрямую докладывает Путину. Близки к этой группе, в частности и вице-премьеры Денис Мантуров и Марат Хуснуллин. Последний, к слову, курирует «экономическое восстановление Донбасса», в то время как Кириенко — «интеграцию» оккупированных территорий в Московию.

В Кремле же еще не приняли политического решения о проведении «референдума» по присоединению оккупированных украинских территорий к РФ 11 сентября, когда в Московии состоится Единый день голосования.

По информации ZN.UA, в окружении Путина обсуждают различные варианты. Первый — провести 11 сентября референдум на «освобожденных территориях» Донецкой, Луганской, Харьковской, Херсонской и Запорожской областей. Второй — только на территории «ДНР» и «ЛНР». Третий — не проводить референдум, поставив тему на паузу. В конце концов, присоединить оккупированные территории в Москве могут и без референдума. Окончательный вариант действий Кремль выберет в зависимости от обстановки на востоке и юге Украины.

Ситуация на московитско-украинском фронте во многом определит и дальнейшую расстановку сил в Кремле. Пока же стареющий «бункерный дед» пытается сохранить баланс между конкурирующими группами влияния и удержанием власти в уже слабеющих, но все еще очень цепких руках.

Владимир Кравченко, «Зеркало недели. Украина»