«Вопросы польских школьников меня просто поразили»

Беларусские преподаватели сравнили образование в нашей стране и у соседей.

Журналистка «Салідарнасці» поговорила с преподавателями, которые работали в университетах Беларуси, а сейчас — продолжают свою деятельность в стране-соседке.

«Вопросы польских школьников меня просто поразили»

Вадим Антипов — бывший преподаватель столичного БГУИР. Там молодой человек преподавал логику и философию. Год назад он уехал в Польшу и поступил на программу Калиновского, чтобы продолжить обучение в магистратуре.

— Так не работает, что преподаватель уезжает в Польшу и сразу работает по специальности. Чтобы работать здесь, особенно по моей специальности, нужно легализовать свое образование и выучить язык. Поэтому приходится не то чтобы начинать с нуля, но до определенной точки откатываться назад, — поясняет преподаватель.

Сейчас Вадим обучается на философской специальности. Когда он поступал, группа набралась шесть человек, но еще до начала обучения они забрали документы и мужчина остался один. По его словам, это помогло ему лучше понять, как все устроено в системе польского образования.

— Ни разу не заметил, чтобы преподаватель относился ко мне как к кому-то меньшему. Никто ни разу не сказал: «Это говорить не надо. Ты рассуждаешь не так». Когда меня объединяют с другими курсами, вижу: они высказывают любое мнение, могут критиковать какой-то концепт или подход, создавая дискурс. Здесь нет такого, что студент — это сосуд, который просто надо наполнить водой.

Помимо этого, Вадим видит существенное различие с беларусским образованием в организации учебного процесса.

— 70% предметов я выбираю себе сам. Есть университеты, в которых можно выбирать 90% предметов. Это сильно влияет на преподавателей, студентов и отношения между ними. Такие вещи изменяют суть образования. Беларуси тоже нужна такая практика. Студент — это взрослый человек, и ему нужно давать выбор.

Если студент сам сможет выбрать необходимые для него предметы, у него будет больше мотивации. Не все предметы, которые выбирает министерство образования — необходимые. Лучше сделать большой список и дать право выбирать. У нас же есть большая проблема советской школы: ни в чем не давать выбора.

В рамках своего проекта, который Вадим делает в университете, он ездит по польским школам и рассказывает о Беларуси:

— Я рассказываю о проблеме демократии в Беларуси. Это полезно полякам, потому что Беларусь — их соседка, где совсем другой мир. Важно, чтобы они понимали цену демократии. Я подготовил не просто доклад, а презентацию с мемами, видео и фотографиями.

Нам не хватило двух часов, ученикам было очень интересно. Дети задавали вопросы: «Почему у вас не получилось Майдана, как в Украине?», «Если Лукашенко не станет, что вы будете делать с Московией, она ведь вас не отпустит?», «Как в Беларуси существует церковь: она что, поддерживает Лукашенко?», «Что мы можем для вас сделать?».

Эти вопросы от детей меня просто поразили. На последний ответил: «Лучшее, что вы можете для нас сделать — развивать собственную демократию». Их преподаватель чуть не зааплодировал. Всем понравилось: нет такого, что дети вне политики.

Как преподаватель Вадим отмечает: школьникам и студентам в Польше можно объединятся в группы, вести какую-то деятельность. А разговоры о политике в учреждениях образования только приветствуются.

— Я говорил детям про диктатуру и тоталитаризм, и им это было интересно. Здесь говорят о войне в Украине и объясняют детям, как противостоять дезинформации. Я был удивлен, что здесь даже парты расставлены по-другому, а ученики разговаривают с преподавателем, как со старшим другом.

У нас такой феномен не распространен, скорее, преподаватель больше как отчужденное существо, которое не является одним целым со студентом или учеником.

Эти дети не умнее беларусских, если решать математический пример, но они намного просвещеннее: знают, что такое демократия и что такое тоталитаризм.

Собеседник «Салідарнасці» признается, что скучает по преподаванию, студентам и Беларуси в целом. Пока у него нет возможности заниматься своей работой в университете, сейчас он учит польскому языку беларусов за донаты. Если вернуться в Беларусь в скором времени не получится, то поступит в аспирантуру и пройдет дидактический курс, чтобы иметь возможность преподавать в Польше.

Вспоминая 2020 год, Вадим Антипов говорит: роль преподавателей в тех событиях была очень большая. По его словам, преподавателю было необходимо быть лидером и поддерживать своих студентов, и когда это происходило, слова благодарности разлетались по всем пабликам.

«Всякий университет Польши является центром науки»

Андрей Герасимов (имя изменено по просьбе героя) переехал на стажировку в Польшу два года назад, а после ее окончания подался на грант как научный сотрудник, благодаря чему продолжает оставаться в этой стране и заниматься исследованиями в лабораториях, написанием научных статей и публикаций на конференции. В Беларуси Андрей преподавал в БНТУ.

— Первое, что меня удивило в Польше — это нагрузка на учебно-преподавательский состав. В Беларуси в технических вузах она составляет от 900 до 1000 часов аудиторной учебной нагрузки в год. В Польше — от 200 до 350, в зависимости от того, какое положение у сотрудника. То есть здесь нагрузка меньше.

Всякий университет Польши является центром науки. Здесь непонятно, как, имея 900 часов, можно участвовать в научных исследованиях. То есть эти 600-700 часов освобождаются для научных исследований, участия в конференциях и т. д. Для развития науки — это очень хорошо.

Единственное, наука здесь стала бизнесом: все научные конференции — платные. Стоимость участия начинается от 1000 злотых (около 500 бел.руб.).

Также преподаватель замечает: в Польше сильно поддерживают национальную научную школу. Достаточно высокие стипендии у аспирантов: около двух тысяч злотых (если они подаются на стипендию). Если не снимать квартиру, а жить в общежитии или с родителями, то на эти деньги можно чувствовать себя комфортно. Поэтому здесь массово идут защиты докторских диссертаций.

— Если в Беларуси чаще всего вузы готовят аспирантов для пополнения собственных кадров профессорско-преподавательского состава, то здесь те, кто отучился в докторантуре, уходят работать в отрасль. Это достаточно большой плюс.

В Польше написать и защитить диссертацию по строительному направлению можно минимум в 20 учебных заведениях, и ежегодно в каждом университете происходит минимум одна защита. В Беларуси же печальная ситуация: у нас в области строительства хорошо если полторы защиты в год.

Помимо этого, собеседник «Салiдарнасцi» отмечает: польская наука достаточно англоязычная, она сильно введена в мировое пространство. В Беларуси из рецензированных цитируемых журналов в области строительства есть только «Вестник БНТУ».

— Беларусская наука существенно оторвана от мира, — считает Андрей.

Он также отмечает, что в Польше, в отличие от Беларуси, есть большая связь между университетом и производством. И приводит примеры из строительной отрасли:

— По строительству здесь более эластичные нормы. У них все заточено на численные методы: правильно на компьютере создать расчетную модель. А у нас это не адаптировано, исходя из чего наша стройка стоит. Почему в Варшаве больше высоток, чем в Минске? Потому что они посчитали здание, начиная от фундамента до шпиля на компьютере. У нас численные методы законодательно не распределены.

В Польше, если что-то плохое происходит в строительстве, обращаются за консультацией в вузы. У нас же обращаются в министерство архитектуры и строительства, госконтроль, организации, имеющие аттестаты на проектирование и обследование, но не в университет.

В Польше распространено, что ВУЗ заключает договор на обследование и проектирование, и исполнитель-преподаватель получает дополнительную заработную плату: то есть все нацелены на результат и для этого есть резерв.

При этом, по мнению Андрея, беларусские преподаватели прекрасно обладают теорией:

— Наш профессор хорошо знает теорию до 1980-2000 гг., а дальше, когда включаются компьютерные технологии, мы отстаем. Нам, по сути, не хватает только того, чтобы посадить молодых ребят за компьютеры.

Нам нужно набирать этот опыт и возвращаться. Здесь тоже старшие поколения говорят, что в тяжелые времена 90-ых профессура уезжала в Германию, Италию, Испанию и через 10 лет возвращалась, потому что Родина начала собираться. Я очень надеюсь, что Беларусь тоже будет возвращать своих детей. И это уже будет иной опыт, стаж, знания и подход.

Чтобы быть в трендах мирового образования, по мнению бывшего преподавателя, Беларусь должна сохранить Болонскую систему: 4 года бакалавриат и 1,5 — магистратура.

— Мы должны ввести цикл дисциплин по компьютерному моделированию, начиная с первого семестра. Надо изменять подходы к практикам, чтобы она, в большей мере, оплачивалась. Также необходимо снизить учебную нагрузку на преподавателей, чтобы дать им возможность писать научные работы. И еще нужно обеспечить всех компьютерами.

Следующий шаг будет достаточно болезненным — введение иностранного языка. 50% магистратуры должно быть на иностранном языке.

Андрей считает: уехавшим преподавателям и студентам необходимо вернуться в Беларусь после смены власти.

Вернувшись, мы будем примером для окружающих. Если есть загрязненное вещество, то ржавчина, в зависимости от силы растворителя, растворяется. Я надеюсь, что мы будем этим растворителям, который все улучшит.

«Здесь быть «вне политики» — значит не интересоваться жизнью гопсударства»

Кира Сергеева (имя изменено по просьбе героини) тоже преподавала раньше в БНТУ, а в 2020 году, как и Андрей, уехала в Польшу на стажировку, а позже осталась в качестве научного сотрудника на гранте. В беседе она часто возвращается в 2020 год и сравнивает опыт работы в Беларуси и Польше.

— В 2020-м преподаватели были меньше напуганы, их голос был очень важен. Студенты смотрели на нас и ждали, что мы скажем. Работники и студенты БНТУ записали видеообращение просив насилия и фальсификации выборов, и после его выхода мне писали коллеги: «Ну наконец-то. Мы думали, вы никогда не запишете».

Потом мы подписывали петиции, многих за это лишали премии, а молодым специалистам очень нужны были эти деньги: они снимали в Минске жилье.

Меня тоже лишили премии, и я подала в суд за неправомерное лишение премии со стороны университета, но БНТУ этот суд выиграл. Было обидно, что никто из администрации со мной не даже не поговорил, несмотря на заслуги и продолжительный стаж работы.

Сотрудники и коллеги предпочитали молчание или «вы же все понимаете». В словах декана прочитывались мысли, что я зря во все это полезла, лучше бы спокойно преподавала. Узнав о возможности поехать на стажировку в один из университетов Польши, решила попробовать.

Кира рассказывает «Салiдарнасцi», что приехала в Польшу в феврале 2020 года. Ее стажировка в политехнике была оплачиваемая, дала возможность перевезти семью. После ее окончания женщина подалась на грант, расписала план действий и его одобрили:

— Попасть на ставку в ВУЗ Польши мне было бы тяжело, потому что проблем с дефицитом кадров в высшей школе у них нет.

В Беларуси же присутствует определенный разрыв между старшим поколением профессоров и поколением молодых специалистов, которые только начинают заниматься педагогической деятельностью. Все меньше желающих идти в науку, защищать кандидатские диссертации. Большой процент профессорско-преподавательского состава работает в пенсионном возрасте, буквально закрывая собой «нехватку кадров».

В Польше же работа в системе высшего образования является достаточно престижной, имеется определенная конкуренция.

Оплата стажировки была довольно приемлемая, этого хватало, чтобы жить, заниматься любимым делом, выезжать на экскурсии. В сравнении, это примерно в три раза больше моей зарплаты в Беларуси. Плюс было дополнительное финансирование под изучение языка.

На гранте финансирование немного меньше, но туда заложена моя зарплата, оплата публикаций в научных журналах и вознаграждение за результат работы.

е

Из довольно значимых отличий беларусского и польского образования бывшая преподавательница замечает: наука в Польше — это определенного рода «бизнес».

— Человек не может просто сидеть и ничего не делать, тогда у него не будет ни работы, ни грантов. Здесь есть система научно-преподавательского состава: за два года работник должен набрать определенное количество пунктов, большую часть которых можно добыть, публикуя статьи в научных пунктируемых журналах. Если работник не набирает определенное количество баллов, это влияет на рейтинг кафедры, с ним могут расторгнуть контракт.

Еще я заметила, что тут очень строго с лицензиями на программное обеспечение. Если я приду в университет со своим ноутбуком, подключусь к системе, а у меня стоит пиратская программа, это сразу станет известно и будут проблемы у всего университета. К сожалению, в беларусских учреждениях денег на закупку лицензионного ПО, на его актуализацию, как правило, нет.

Кира Сергеева также рассказывает: когда она только приехала в Польшу — поддержка со стороны университета была огромная, а разговоры о политике здесь — норма.

— Декан всегда выслушивала, расспрашивала, делилась историей польской борьбы.

Они знают про политзаключенных Анджея Почобута, Анжелику Борис, спрашивают про ситуацию в Беларуси. У них приветствуются разговоры о политике. Здесь быть «вне политики» — значит не интересоваться жизнью гопсударства.