NYT: Ракетная атака Московии загнала Путина в угол

На Кремль возрастает давление.

Московитская ракетная атака по гражданской инфраструктуре в Украине является уступкой Путина «ястребам» в Кремле, разочарованным поражениями РФ на фронте и взрывом на Крымском мосту, приводит статью The New York Times nv.ua.

С начала войны московитские гопсударственные СМИ уверяли, что Московия якобы наносит удары в Украине только по военным целям.

Однако 10 октября они показали клубы дыма и бойню в центре Киева, а также пустые полки магазинов и долгосрочный прогноз, обещающий месяцы низких температур.

«Горячей воды нет; часть города обесточена», — заявил один из ведущих, описывая ситуацию во Львове.

NYT связывает это изменение с тем, что Путин счел необходимым жестокую демонстрацию силы — как для своей аудитории дома, так и для Украины и Запада — из-за возрастающего давления, связанного с неудачами Московии на фронте, в частности после атаки на Крымский мост.

«Это важно с внутриполитической точки зрения, прежде всего. Важно было продемонстрировать правящему классу, что Путин еще дееспособен, что армия еще на что-то годится», — сказал Аббас Галлямов, московитский политолог и бывший спичрайтер Путина о нанесенных в 10 октября ударах.

Однако, по словам Галлямова, вместо силы удары продемонстрировали бессилие.

«Армия больше ничего не может сделать», — сказал он.

В то же время, ударами Московии по гражданской инфраструктуре в Украине и центру Киева остался «на 100% доволен» (как он написал в своем Telegram-канале) глава Чечни Рамзан Кадыров, который еще недавно критиковал московитское военное руководство за некомпетентность.

Московитская пропагандистка Скабеева вспомнила июльское заявление Путина о том, что Московия «еще ничего не начинала всерьез» в Украине.

«Теперь, кажется, началось», — предположила она.

Грег Юдин, профессор политической философии Московской школы социальных и экономических наук говорит, что кремлевские ястребы уже давно выступают за то, чтобы напугать Украину, чтобы она подчинилась, и для этого нужно быть «очень, очень жестокими». По его словам, после атаки на Крымский мост у Кремля «не было другого выбора, кроме как сдаться» и усилить удары по Украине.

NYT также отмечает, что в своем выступлении об ударах по Украине, которое было подано московитским телевидением как начало заседания Совбеза РФ, Путин не упомянул Запад как главного виновника взрыва на Крымском мосту или других предполагаемых украинских атак. Это не соответствовало типичной кремлевской риторике, изображающей Вашингтон и Лондон кукловодами, стоящими за украинским сопротивлением.

В статье говорится, что это может быть сигналом того, что московитский лидер заинтересован в сдерживании эскалации войны и что он не находится на грани провоцирования прямого конфликта с НАТО.

При этом признание нанесения ударов по гражданской инфраструктуре очевидно противоречит заявлениям Кремля о том, что Московия не наносит ударов по украинским гражданам, а просто проводит «специальную военную операцию».

Кроме того, в случае новых украинских атак или успехов на фронте после ударов по Украине 10 октября на Путина могут оказывать более сильное давление с требованием усилить эскалацию в ответ.

Некоторые в Кремле 10 октября все еще сетовали, что московитский диктатор не зашел достаточно далеко. Например, бывший президент РФ Дмитрий Медведев заявил в своем Telegram-канале, что единственный способ защитить Московию — это «полностью демонтировать» правительство в Украине.

Признаком подготовки к большей эскалации войны против Украины являются также назначение известного своей безжалостностью генерала Сергея Суровикина новым командующим сил оккупантов и заявление Лукашенко о формировании совместной группы московитских и беларусских сил.

Московитский политолог и юрист, почетный старший научный сотрудник Университетского колледжа Лондона Владимир Пастухов утверждает, что эскалация Путина «противоречит его собственной интуиции» и серьезно ограничивает возможности его политики, загоняя его в угол.

«Все действия Путина сегодня направлены на то, чтобы выбраться из этого угла, из которого единственный выход — ядерная кнопка. В некотором смысле то, что только что произошло, действительно повышает для него риски», — сказал он в телефонном интервью.