«Я и пока был в Беларуси, троллил милицию»

Рассказ владельца «Жывемобиля», снявшего пародию на «покаянное» видео.

На фоне двери из роликов ГУБОПа житель Витебска Андрей Кулаков «признается», что голосовал за Тихановскую. Владелец «жывемобиля» также рассказывает на видео, что на протестах возил на нем людей, а также выпустил мерч с его изображением, чем «привел в упадок» общественный транспорт в Витебске и «обанкротился» Беллегпром. Под конец молодого человека «брутально задерживают» и укладывают лицом в землю с осенними листьями, а сам он при этом хохочет. Так владелец БЧБ-микроавтобуса ответил силовикам на уголовное дело, которое против него завели.

Журналисты zerkalo.io поговорили с беларусом, повеселившим всех забавной пародией на «покаянные» видео. История у ролика забавная, а вот его автора сейчас период не очень непростой.

«Я и пока был в Беларуси, троллил милицию, у меня была куча веселых судов»

Парень на видео — Андрей Кулаков из Витебска. В областном центре его знают многие, кто ходил на протесты в 2020-м или видел фото с ним в соцсетях. Парень ездил по городу на разрисованном красной полосой и надписями белом микроавтобусе. Когда парень на нем столкнулся с машиной ГАИ, бус забрали. Вместо него дали штраф в 364 рубля, а права почти на год забрали. Тогда Андрей покрасил еще одну машину, но и она после первого же воскресного марша оказалась у милиции.

Андрей уже больше года не живет в Беларуси, но недавно на него завели уголовное дело, и он решил потроллить силовиков. В роли задерживавшего силовика — Каролина, девушка Андрея, а милиционера «Генералова», зачитывавшего «обвинение», как по телевизору, был его друг Сергей. Он же оператор и видеомонтажер. Автор идеи — сам Кулаков. Только сценарий, признается, заранее не писал и в кадре импровизировал.

— Когда я только узнал, что на меня завели дело, оно как-то само собой в голове родилось. Но я же и пока был в Беларуси, троллил милицию, у меня была куча веселых судов. Поэтому решил снять «покаянное» видео, тем более что такого никто не делал. Спустя недельку выбрался в Варшаву, мы собрались на полянке в лесу, натянули зеленый фон и за час быстренько наснимали, а дальше Серега, бог монтажа, все сделал, — пересказывает «нарушитель» процесс съемок.

— В 2020-м в Беларуси меня на самом деле задерживали. Мы на территории частного кафе на стенах рисовали «чык-чырыков», и проезжающие гаишники решили немножко выслужиться. Скрутили нас на землю, потом завели в машину, а там уже нормально все было, — сравнивает настоящее и постановочное задержание беларус и смеется. — А Каролина по неопытности мне ломанула руки — немножко переборщила. Потом несколько дней плечи болели! Но во время съемок тяжелее всего было сдерживать смех и говорить запуганным голосом и со спокойным лицом. Меня все это очень смешило, и я все время там улыбаюсь.

Андрей уверен, что силовики видели эту пародию на их действия, но наверняка о реакции не знает — с нами делится лишь предположениями.

— Может, сказали: «Посмотрите, опять этот дурачок что-то сморозил». А может, придумают какую-то ответочку, опять с обыском придут домой. Я ничему не удивлюсь. А обысков столько было, что уже все равно, сколько они проведут еще. И пока я был в Беларуси, приходили что-то искали — то БЧБ-символику, то что-то по линии наркоконтроля. Судебные приставы изымали имущество по моим невыплаченным штрафам. Кадров хватало (смеется)! Помню, описали телевизор, как мое имущество, а по их же документам он был куплен, когда я еще в школе учился. Выходит, я школьником сам купил телевизор!

Ну и сейчас, раз какое-то имущество арестовали, явно тоже приходили в дом с обыском. Но я сильно не переживаю — все равно на эти процессы повлиять уже невозможно. Мы можем только приближать нашу победу, чтобы как можно быстрее это закончилось.

«Милиционеры мне прямо говорили: «Чувак, ты уже все, доигрался, короче»

Об уголовном деле и аресте имущества Андрей узнал в середине октября от друзей. Он пока не связывался с близкими и не узнавал, что конкретно присвоят гопсударству. Но такой «привет» от силовиков его совсем не удивил.

— Знаю только в общих чертах, что дело связано с организацией протестов. Скорее всего, это статья 342. Но на самом деле очень странно, что «уголовку» на меня не завели раньше. Когда мы уезжали из Беларуси, было понятно, что дело на меня уже лежит. Ведь у нас и пальчики катали, и ДНК брали, и милиционеры мне прямо говорили: «Чувак, ты уже все, доигрался, короче». Собственно, поэтому мы с Каролиной и уехали. Если бы я остался, уже бы сидел. Непонятно только, почему они пустили это дело в ход спустя два года — может больше им заняться нечем? Вот и начинают все это старье копать, — смеется Андрей. — На все это у меня реакция такая, знаете, — «рукалицо», потому что это просто прогрессирует театр абсурда.

У Андрея два БЧБ-буса, оба остались в остались в Беларуси, с 2020-го они стоят на стоянке в витебском РОВД, подсказывает ему девушка. Вместе они весной 2021 улетели в Киев, позже там тоже купили микроавтобус.

— Каждое воскресенье на Майдане были беларусские акции, и я планировал из этого буса тоже сделать «Жывемобиль», чтобы он был на наших акциях в Киеве. Но раскрасить его не успел.

Когда началась война, ребята поняли, что останутся без работы, с финансами будет сложно. Еще Андрей опасался, что Каролине будет тяжело выдерживать звуки сирен во время воздушных тревог и пережидать опасность в подвалах, к тому же никто не знал, какой будет обстановка в Киеве. И пара 2-го марта въехала в Польшу.

— Уезжать было тяжело, мы в Украине уже прижились, я даже думал уже и не возвращаться в Беларусь и остаться в Киеве. Но война поменяла наши планы. Как только мы приехали в Польшу и привели себя в порядок, на следующий день пошли за желтой и голубой краской. Так появился, как мы его называем, «Украиномобиль».

«С утра до вечера катался в режиме маршрутки — перевез около 50 тысяч украинцев»

Юморной на видео, во время беседы Андрей шутит совсем немного, и на теме жизни в Польше звучит уже заметно погрустневшим. Ребята остановились в приграничном Пшемысле и пошли волонтерить. Все это время они помогают людям, бегущим от войны, сориентироваться в чужой стране и добраться до городов.

— Если это можно назвать жизнью, то да, мы уже девять месяцев живем в Польше. Но на самом деле в этих условиях ты либо отдаешься волонтерству, либо живешь, а так, эти понятия несовместимы. Мы выбрали для себя такой путь, чтобы не обживаться здесь и по возможности помогать, чем можем, — признается собеседник. — Весной-летом я по большей части занимался перевозкой людей — с утра до вечера в режиме маршрутки катался между границей, вокзалом и центром для беженцев, в день отвозил от 300 до 700 человек. За то время перевез около 50 тысяч украинцев. А в августе центр для беженцев передали Красному Кресту, он сократил вместимость более чем в 10 раз — оставили 150 мест, и даже на них людей отбирают очень строго. У меня отпала необходимость возить кого-то. Сейчас я беру более сложные кейсы — лежачих людей, с инвалидностью вожу от границы в другие города, например, в Варшаву, Гданьск или Краков. Расстояния теперь большие.

На этих словах парень шутит, что теперь «берет не количеством, а качеством», но дальше снова рассказывает, как тяжело стали продвигаться дела с поддержкой украинцев. Эта тема для него непростая.

— Наши ребята еще дежурят на вокзале. Как закрылся большой центр для беженцев, у нас остро стал вопрос, где размещать людей, и мы прямо на границе, просто на земле построили палатку, в ней сейчас в четыре смены остаются волонтеры, ночуют люди. В самые «грибные ночи», как я их называю, там было и по 50 человек. Беженцев сейчас, конечно, гораздо меньше, чем раньше, но и помощи для них теперь в разы меньше, поэтому гуманитарная проблема острее, — считает Андрей. — Уезжающие сейчас из горячих точек, мест, которые освобождает ВСУ, попадают в Польшу вообще без ничего, у них нет денег, а помощи нет. Да и волонтеров почти не осталось — только мы, беларусы, и московитская организация, с которой мы пытаемся как-то справляться. Но тяжело очень…

Работы у Андрея и Каролины сейчас нет, потому что все время уходит на волонтерство.

— Если весной и в начале лета нас поддерживал фонд и закрывал наши траты на бензин, продукты и квартиру, то дальше и всю осень мы тут почти на последнем дыхании существуем. Пытаемся собирать донаты, но у нас опыта в этом нет и выходит слабо. Когда нужно кого-то завезти, стараемся находить, кто сможет оплатить дорогу, а что-то я из своих сбережений закладываю. Как можем, так и выживаем, — поделился Андрей. — Тут городок маленький, чтобы устроиться на работу, Мне нужно уехать в Варшаву, там я бы нашел себе дело без проблем и было бы время. Мы еще остаемся в Пшемысле, потому что не можем все бросить: если мы отсюда уедем, практически ничего не останемся. Тут либо волонтерство, либо сворачивайся и иди устраивать свою жизнь. На самом деле все очень грустно, на границе с беженцами — печаль-беда.

То самое видео-ответ для силовиков и реакция на него в соцсетях как раз отвлекли парня от тяжелых будней и порадовали. Напоследок спрашиваем беларуса, запомнившегося всем «Жывемобилем», когда его грузовик снова вернет БЧБ-окраску. Андрей, немного повеселев, уверенно отвечает: машина останется «жовто-блакитной».

— Бело-красно-белые две уже есть, просто они сейчас в плену в Беларуси, в статусе политзаключенных, — снова шутит он. — Когда все закончится, «Жывемобили» и «Украиномобиль» будут стоять вместе рядышком. Когда мы сможем их освободить из плена? Думаю, как только Украина победит, автоматически падет режим Путина, а следом — и Лукашенко. Поэтому все силы сейчас на победу Украины. Но сам я сейчас планы не строю — какие-то были в Киеве, а тут у меня их нет и на завтра, честно говоря, потому что непонятно, что будет дальше. Не хочется ничего планировать. Однозначно могу сказать, что я не останусь в Польше. В будущем, наверное, буду жить и в Беларуси, и в Украине. В Киеве мне очень понравилось, но Беларусь — это все-таки дом.