Ян «Беларус»: Полк Калиновского — это страшный сон для Лукашенко

Беларусские добровольцы могут дать бой любому подразделению силовиков режима.

Беларусские добровольцы из батальона «Волат» полка имени Кастуся Калиновского принимают участие в боях за Бахмут. Сегодня это самая горячая точка в Украине.

Как беларусы справляются с поставленными перед ними задачами? Об этом и не только сайт Charter97 поговорил с командиром «Волата» Яном «Беларусам» Мельниковым:

— Если говорить про боевые действия, на стороне РФ сейчас под Бахмутом сражаются 70% «вагнеровцев»-зеков, набранных из мест не столь отдаленных, а также 30% кадровых военных. Технику московиты берегут из-за рельефа местности. Ведь из-за перепадов высоты все просматривается на километров восемь-десять. Техники у них осталось действительно мало.

Интенсивность артиллерии врага, когда мы приехали в Бахмут, упала вдвое. В основном работают минометные расчеты, ствольной артиллерии и залпов реактивной практически нет. Из-за нехватки артиллерии они начали использовать авиацию: подлетают на близком расстоянии штурмовиками CУ-25. Их зачастую сбивают, как это было пару дней назад. Из-под Соледара был вынужден вылететь московитский самолет, чтобы поразить цели под Бахмутом, вот он и был сбит.

Основная тактика противника — пехотные группы по шесть-восемь-двенадцать-пятнадцать человек. Как в фильмах про штрафбаты во Второй мировой, они идут на верную смерть, на убой. Однако из-за того количества сил, которое используется на этом направлении, их тактика имеет некоторый успех. Количеством живой силы московиты превосходят в несколько раз количество украинской армии.

— Московиты забрасывают город «мясом»?

— В основном они посылают несколько групп, чтобы выявить наблюдательные, а также огневые и опорные пункты. Это делается выводом нескольких ударных групп, которые по факту вызывают огонь на себя, что позволяет выявить основные огневые позиции. Дальше московиты пытаются нанести огневое поражение — минометами, огнеметами, гранатометами, а после этого пытаются по флангам заводить группы, чтобы занять позиции.

— Как беларусы справляются с поставленным задачами под Бахмутом?

— Наши задачи очень обширные. Нужно не забывать, что по факту мы полноценный батальон, у которого на вооружении есть зенитные комплексы, позволяющие сбивать воздушные цели, у нас есть противотанковые комплексы, также штурмовые группы, которые могут производить действия наступательного характера: занимать позиции противника.

Есть у нас и минометные подразделения: мы имеем в своем распоряжении три 120-миллиметровых миномета. У нас есть подразделения БПЛА, которые помогают нашей пехоте, когда она выдвигается на задания, а также корректируют огонь нашей артиллерии, дают ситуативную картину той или иной точки линии фронта.

Также у нас есть медики, которые зачастую (и слава Богу) работают не с нашими ребятами. Мы оказываем помощь смежным с нами подразделениям, с которыми находимся на одном рубеже. Также у нас есть связисты, работающие с прошивкой-перепрошивкой раций, различным софтом, а также занимающиеся радиоразведкой, делая перехваты, записи которых вы можете слышать на нашем канале. Все это стало возможным благодаря нашим связистам из батальона «Волат».

«Мы заранее знали, что начнется война»

— Ян, вы воюете в Украине с самого начала войны — с 2014 года. Как вы, двадцатилетний на тот момент парень, попали в Украину?

— 23 января исполнилось девять лет, как я нахожусь в Украине. Я приехал на следующий день после смерти Михаила Жизневского и Сергея Нигояна (беларус и этнический армянин, ставшие первыми героями Небесной сотни — ред.). Я понял, что прокремлевская власть Януковича начала убивать украинцев, а среди погибших — мой соотечественник.

Тогда пришло понимание, что я не имею морального права оставаться на диване, когда с братским мне народом происходят подобные события. В Украине проживают мои друзья, я сам в ней был неоднократно. Я понял, что должен быть с этими людьми, чтобы помочь защититься от диктатора. Ведь кто, как не мы, беларусы, понимаем, что это такое, жить под гнетом промосковитского маразматика, который занимает должность, не соответствуя ей. 23 января я уже был на Майдане.

Когда Янукович сбежал, то я думал, что пришло время вернуться в Беларусь. Однако нам заявили, что в Крыму уже идет оккупация и «Правый сектор» будет создавать подразделение для его освобождения. Я понял, что с ребятами провел больше месяца, сражаясь на баррикадах плечом к плечу, поэтому решился остаться.

Первый мой боевой выезд состоялся 11 мая 214 года — в день так называемо референдума в «ЛНДР». Мы с ребятами из «Правого сектора», в ряды которого я тогда входил, выехали в Красноармейск, который ныне носит название Покровск. Вот так я и оказался на войне.

— Как вы встретили 24 февраля 2022 года, когда началось полномасштабное вторжение?

— В этот день я находился на базе полка «Азов» в Киеве и проснулся от ударов ракет по заводу Антонова. В этот момент я находился в рекрутинговом центре в качестве инструктора. Мы с ребятами из «Азова» уже несколько месяцев обучали силы территориальной обороны и гражданское население основным принципам ведения городских боев, оказания медицинской помощи, обращения с оружием, тактики малых групп.

Утром нас подняли, мы дождались, когда съехались все остальные ребята и поехали получать оружие, это был заранее договоренный план в случае начала полноценного наступления московитских войск. Мы были к этому готовы. Само собой, мы не знали точной даты, но рюкзаки были собраны.

В районе 12 часов мы уже поехали в сторону Дымера (поселок в Киевской области Украины — ред.) для выявления вражеских колонн. Мы увидели голову московитской колонны, там были сгоревшие машины. Было понятно, что врагу дали бой, а он отошел.

Мы заняли позиции по дороге на Киев, чтобы задержать московитов, если они повторно пойдут на город. Следующие боевые действия были только через несколько дней. Грубо говоря, мы ездили за войной, искали ее, но она уходила от нас.

Когда в город Васильков был сброшен московитский десант, мы поучаствовали в операции по ликвидации тех сил противника, которые были высажены в районе аэродрома и летного училища.

«Покажу жене, а то она говорит, что все беларусы плохие».

— Между украинцами и беларусами максимально «искрило» в первые дни войны. Как относились к вам простые украинцы, когда узнавали, что вы — беларусы, воюющие за Украину.

— Украинцы, с которыми я воевал, знают меня не первый год. Когда наша группа прибыла в тот же Васильков, мы приехали в здание разбитой казармы летного училища, заняли позиции, забаррикадировались, ждали подхода сил, общались и рассказывали, что мы — беларусы. Костяк тех сил, который участвовал в первых выездах, воевал в Украине с 2014, 2015, 2016 годов. Это были ребята, которые прошли АТО. Нас все благодарили и радовались, что вот вы — настоящие беларусы. Говорили: «Спасибо, что вы есть».

— Как украинские военные оценивают уровень подготовки беларусов?

— Когда мы проводили какие-то операции своими силами, штурмовали вражеские позиции, малыми группами заходили и выполняли задачу, имея одного-двух раненых, сохраняя жизни нашим бойцам, украинцы удивлялись нашей мотивации и уровню подготовки.

Они понимают, что у нас очень большой уровень мотивации действий, ведь мы сами добровольно приехали в самую горячую точку и по факту сами себе выбираем направление работы.

Образно говоря, связываемся со смежным подразделением, которые держат фронт и понимаем, на какой точке будут наиболее успешными наши действия по сдерживанию или отбрасыванию противника с уже занятых позиций.

Поэтому к беларусам — только уважение. Было такое, что с нами люди фотографировались и говорили: «Покажу жене, а то она говорит, что все беларусы плохие».

— Как изменился средний портрет беларусского добровольца с 2014 года?

— В 2014 году это были авантюристы без опыта службы в армии, молодежь. Минимум трое из пяти — без опыта воинской службы. В основном — ребята до тридцати лет, которые полны юношеского романтизма и понимания, что «можно изменить мир, пойдя вперед с автоматом».

Сегодня мы вышли на высокий уровень подготовки, у нас профессиональные инструкторы, полностью продумано оснащение каждого подразделения в составе батальона. Равный акцент сделан на обучение штурмовых групп, применение артиллерии, много внимания уделяется медицине. Уровень организации сегодня намного выше, чем в нашей тактической группе «Беларусь». Тогда это была группа стрелков-гранатометчиков: были автоматчики, был стрелок со снайперской винтовкой без полного понимания снайпинга, один-два ручных гранатомета. Мы могли лишь поддерживать какие-то атаки.

Сегодня мы можем полноценно проводить действия по захвату позиций врага, у нас есть прикрытие с неба, прикрытие снайперов, силы по борьбе с бронетехникой противника, артиллерийская поддержка групп. Это то, что мы можем самостоятельно обеспечивать.

Мне кажется, что полк Калиновского сегодня — страшный сон для режима Лукашенко. В 2017 году мы и подумать не могли, что беларусы за пять лет способны создать силы, способные бороться с подразделениями карательных органов режима. Все, что имеет сегодня Лукашенко — легкая бронетехника или спецназ из Марьиной Горки, силы ССО — мы можем им дать равный бой.

— Сегодня вы возглавляете батальон, который носит имя Павла «Волата», погибшего за свободу Украины. Каким он был человеком?

— Это был абсолютно бесстрашный воин, человек действия. Если в двух словах: «Больше быть, чем казаться». Надо понимать, что до начала полномасштабных действий Паша был трижды ранен, один раз — очень тяжело. У него несколько осколков было в голове и один в сердце.

Еще в декабре 2021 года мы собирались с ним и ребятами, чтобы обсудить совместную организацию беларусского подразделения, если начнется война.

Он был из тех командиров, которые считают, что никто не сделает лучше, если не сделаешь это сам. Павел понимал ответственность перед своими подчиненными, которые не принимали участия в боевых действиях до 2022 года. Он шел впереди ребят и вел их за собой. Павел был одним из тех командиров, который говорил: «Вперед в атаку, за мной».

В день, когда Павел погиб, он вел группу за собой. Они нарвались на неустановленные взрывчатый предмет, возможно — противопехотная мина. Мы подозреваем, что дистанционного минирования. Павел шел впереди. Вышло так, что остальные участники операции получили минимальные повреждения, несколько осколков, потому что он успел среагировать на то, что сработало взрывное устройство и дал команду «ложись». По факту он на себя принял все основные осколки.

«Молодые офицеры из Марьиной Горки говорят: А что мы забыли в Украине?»

— Как вы считаете, могут ли беларусские военные быть отправлены в на войну Украину?

— Смешно говорить о том малочисленном количестве беларусов, которое может быть там задействовано. Сколько это тысяч? Со всеми взводами обеспечения — это двадцать тысяч, округлим до этой цифры. Небоеспособные, необстрелянные люди, которые понятия не имеют, что такое боевые действия. Это военные, у которых нет никакой мотивации к участию в войне.

Можно сколько угодно ставить равно между Беларусью и Московией, мы понимаем, что по факту сегодня наша страна — сателлит Кремля, но пропаганда, которая пытается настроить общество на вражду с украинцами, на вражду между нашими нациями, странами, не такая, как в Московии. В РФ действительно работает машина пропаганды, московиты верят, что «украинцы — враги», которые «хотят их уничтожить». У них есть какое-никакое объяснение действий, у наших военных такой позиции нет.

У нас есть в подразделении бывшие беларусские офицеры наиболее боеспособных частей, у которых до сих пор есть контакты с людьми из 36-й бригады, спецназом из Марьиной Горки, витебскими десантниками. Они говорят, что большая часть молодых офицеров и солдатов-срочников смотрят на возможное участие с вопросом: «А что мы там забыли?»

Действительно, Беларусь ничего не забыла в Украине. Думаю, что Лукашенко и Путин прекрасно понимают, что уровень мотивации у беларусских подразделений нулевой. Да, есть старые офицеры-пердуны, которые еще в СССР закончили учебные заведения, у которых есть друзья в московитской армии. Возможно, они ностальгируют по «совку». Но нужно понимать, что «совок» развалился более тридцати лет назад, сегодняшняя школа молодых офицеров его не помнит, не любит и не ностальгирует по нему.

— Что бы вы сказали беларусам, которых могут отправить на эту преступную войну?

— Я бы сказал, что им тут нечего делать. Умирать за интересы Кремля — не та цель в жизни, ради которой их рождали родители. Нужно задавать себя правильные вопросы: есть ли угроза для Беларуси? Верите ли вы в ту пропаганду про «удар по четырем направлениям и превентивный удар». Нужно понимать всю абсурдность бреда, который говорит Лукашенко. Нужно понимать, что все происходящее — наращивание имперского аппетита РФ, которое началось еще с Приднестровья, а затем через войны в Чечне и Грузии пришло в Украину. Нужно понимать, что умирать за имперские амбиции царя — не лучшее предназначение в жизни.

Я обращаюсь к беларусам как командир батальона «Волат». Если вас сюда отправляют — нужно не забывать, что мы из одной нации. Как только будут факты, что беларусы находятся на территории Украины и участвуют в боях на стороне Московии, мы будем тут же отправлены на этот участок. Я призываю беларусов сдаваться к нам в плен. Ненависти к беларусам, которых отправят умирать по приказу Путина, у нас нет. Безусловно, если мы встретимся на поле боя, на нас наставят оружие — мы не будем разговаривать, мы будем стрелять.

Однако мы хотим, чтобы эти люди сложили оружие, изучали возможности сдачи в плени и не брали на свою совесть грех братоубийства. Мы будем максимально содействовать, чтобы вывести беларусов из боевых действий и по окончанию войны вернуть домой героями, которые отказались от участия в преступной войне, а не злодеями и убийцами с тюремными сроками.

«Лукашенко не продержится и полгода после победы Украины»

— Насколько сегодня реально освобождение Беларуси силами полка Калиновского?

— Об этом пока рано говорить. Само собой, одного нашего подразделения не достаточно для проведения действий по освобождению всей Беларуси. Первый шаг к освобождению — помощь Украине в победе в этой войне, ослабление Московии как гопсударства-агрессора. Когда Украина сможет выйти на административные границы 1991 года, а Московия не сможет дальше совершать новые атаки, снова заходить на украинскую землю, будет недееспособна к проведению наступательных действий — это первый шаг к тому, что Московия больше не поможет Лукашенко. Все силы Москвы будут заняты урегулированием межнациональных и этнических конфликтов.

Как только Московия ослабнет в военном и геополитическом плане, начнутся междоусобицы, запылает Кавказ, начнется передел зон влияния, Кремлю будет не до Беларуси, не до Лукашенко. Вот тогда, я думаю, народ Беларуси будет иметь возможность к восстанию против диктатора, а Европа будет обязана поддержать реализацию этого права. Мой прогноз — Лукашенко не продержится и полгода после победы Украины в этой войне.

— Кем вы видите себя в свободной Беларуси?

— Еще в 2014-2015 годах я всегда говорил, что хочу быть преподавателем истории и заниматься с молодежью. В Беларуси огромная проблема с национальным самосознанием. В Украине я понял, как важно иметь идентичность. Весь успех начинается с того, что вы как народ страны ощущаете себя одним целым. У нас с этим проблемы. Беларуси нужно национальное возрождение, которое было провалено в 90-х, поэтому в двадцатых-тридцатых мы должны сделать акцент именно на национальном возрождении.

Считаю, что это та ступень, с которой начнется наше экономическое благосостояние, независимая армия, которая будет нести службу в интересах защиты наших суверенных границ. Должно прийти понимание, что мы такой же субъект геополитики, а не объект действия наших соседей.