«Наш комдив вообще дурной был, бил по ногам, стрелял и в яму скидывал на два дня»

Пленный «мобик» рассказал о порядках в армии РФ.

19-летний мобилизованный Алексей Литтау из села Зимино Омской области в январе попал в плен к военным ВСУ. На Youtube-канале украинского «Espreso.TV» вышло видео — на нем Алексей рассказывает, что повестку осенью ему домой принес лично военком и угрожал 10-летним тюремным сроком, если тот откажется ее принять. А еще обещал ему, что он будет «охранять границы Московии». Подробности редакции «Сибирь.Реалии» рассказали родственники Алексея Литтау.

Только в июле Алексей закончил срочную службу в 93-м зенитно-ракетном полку. Через месяц к нему домой пришли военные и под угрозой тюремного срока заставили подписать повестку о мобилизации. Самолет, который, по словам сотрудников военкомата, должен был лететь в Псков, сел на севере Крыма, а потом мобилизованных перебросили в Херсонскую область и «кинули в самое пекло».

«Я думал, за мной пришли»

Отец и другие родственники Алексея Литтау уверяют, что после угроз «посадить на 10 лет» военком заявил им, что 19-летний срочник будет охранять границы внутри Московии, и не будет участвовать в боевых действиях.

— 42 года мне. У нас в Зимино свое хозяйство. Сын отслужил положенное в армии, до июля 2022 года в 93 полку 4-ой дивизии ПВО (зенитный ракетный полк). Летом мы выдохнули — помощник вернулся, мы без него еле справлялись. Не успели порадоваться — стук в калитку, заходят военные и давай давить. Я сначала думал, за мной пришли: «Куда за зеленым пацаном-то?» Но нет, повестку всучили Алеше и сказали: «Ты чего в тюрьму захотел?», — вспоминает Эвальд Литтау. — Ему при нас угрожали, сказали, останется в Московии, границы будет изнутри охранять.

Елена Литтау, мать Алексея, от разговора отказывается — она надеется на обмен пленными и боится, что разговоры с журналистами «навредят Алеше».

Его друг, Сергей К., подтверждает, что военная служба Алексея не привлекала — после армии он не собирался подписывать контракт.

— В Зимино работы, конечно, мало, но его семье, как считается, повезло, потому что есть свое хозяйство. У них обратная проблема — рук не хватает. Поэтому они очень переживали, когда забрали Лешу и всех остальных. Меня не тронули по здоровью, но вообще всех мужиков села увели [на войну]. Сначала старших забрали — по 30−40, потом за молодыми совсем пришли. Мы еще подумали, что совсем плохи дела, если стали силком сгонять. Здесь люди работой, скотом заняты. Какая нам еще война? Да никто и не следил за этим до осени, — говорит Сергей.

Зимино находится в 50 километрах от районного центра Крутинки, и 211 километрах от Омска. По официальным данным, тут проживает 881 человек, но на самом деле — не больше 500, говорят местные.

— Вся молодежь перебралась в Омск или в Крутинку. Зиминцы живут частным подворьем, а тут здоровье и трудолюбие нужно, чтобы выжить этим делом сейчас. Но после сентября людей в Зимино еще меньше — они [военные] из сел гребли больше всего, в Омске не так проредили мужиков, как у нас, — говорит Ольга Ковалева из соседней Крутинки. — Я не знаю, что весной делать будем — ни вспахать некому, ни стайки починить, ни корм засадить. Да еще дожить бы до весны — зимой оставили дома без мужиков, бабы между работой, водой, дровами и детьми разрываются.

«Вранье это»

О том, что Литтау и его сослуживцев из 237 гвардейского десантно-штурмового Торуньского полка вместо Пскова перебросили в Крым, а потом в Херсонскую область, родные только догадывались.

— Он сам не знал, что за населенные пункты, но понимал, что уже Украина — там же снаряды кругом, боевая зона, — говорит родственница Литтау Елена Д. — Мы его всем селом провожали, такой мальчик хороший, все они хорошие. Что их там ждет, что делать придется, мы даже не догадывались. Правда, думали, что таких молоденьких в бой не поведут, что будут на границе сидеть на блок-постах.

По словам родных Алексея, всю осень они «были спокойны», потому что в редкие созвоны он им рассказывал о стрельбищах и жаловался на наказания «сумасшедшего командира». В январе они узнали, что Литтау отправили в зону боевых действий, после новогодних праздников стали волноваться и звонить в военкомат и Минобороны — сын пропал. О том, что он в плену, родителям стало известно из «Одноклассников» — 20 января им и даже дальним родственникам незнакомцы прислали самое первое видео Литтау из плена. Журналисты неправильно расслышали и написали его фамилию, но родные его узнали. Позже все видео из переписок пропали, но родители послали запросы в Минобороны по поводу обмена пленными. Ни одного ответа им не пришло.

«Нам сказали окапываться и делать блиндажи. Подземные дома, чтобы не замерзнуть. «Потому что вы тут надолго будете». И отправляли прямо в лютое пекло, в не знаю, какой украинский город, но прямо туда из Московии еще зеков отправляли. У нас оттуда 10 человек не вернулись, — рассказывает на видео Алексей Литтау. — Из нашего села Зимино в Крутинского района забрали 20 мужиков среднего возраста, когда я еще срочку служил. Потом осенью нас [срочников] моего возраста начали забирать. «Будете там служить, где и срочку. Либо в тюрягу идешь — выбирай!».

Когда отправляли [из военкомата], говорили: «Вы, главное, вернитесь». На самом деле, вранье это, мало, кто отсюда вернется».

19-летний пленный вспоминает, что в мирное, кроме работы на семейной ферме, «подрабатывал на ГАЗике, развозил молоко».

«Я боялся, что откажусь [подписать повестку] - вообще работу не найду. Нас сначала отвезли в Тюкалинск (город в Омской области), потом в Омск, там спали вповалку на деревянных шконарях. В этом подразделении ВДВ нас было 20 тысяч человек или, возможно, больше, так мне сказали, — говорит Литтау-младший. — 2 сентября посадили на самолет — «вы в Псков летите». А на самом деле мы в Джанкой (город на севере Крыма) прилетели. Оттуда нас увезли в город Стрелковое (Херсонская область), бывший детский лагерь «Альбатрос». Там возле моря учебные занятия по тактике боя и медицине, ездили на стрельбища. 1 января отправили нас уже на боевые действия — в Луганскую область, в какой-то лес перебросили. Распределили по лесу по позициям — вокруг летали снаряды, пули над головой свистели, боевая, в общем, уже обстановка. Мы в блиндажах сидели и выходили оттуда в окопы — там чаще всего спали.

Нам [командиры] рассказывали: «Если вы сдадитесь в плен, там над вами будут издеваться и убьют, конечно. Даже не станут хоронить».

На самом деле, по словам Литтау, больше всего издевательств он видел от своего же командира взвода.

«Наш комдив вообще дурной был, п***ил по ногам, стрелял и в яму скидывал на два дня. Просто так, — вспоминает Алексей и рассказывает, как попал в плен. — Как-то нас командир отправил по окопам своих искать — вдруг засыпало осколками или песком. Мы пошли с Толмаковым искать пропавших. Я сзади был. Увидали, что люди сидели в окопе. Колян Толмаков подбежал, начал спрашивать, не видали ли людей с 4-ой роты. Люди сидели, молчали, потом я услышал, как мне пуля в каску прилетела. Толмаков сбежал, а я под дерево в кусты лег — по мне стрельба закончилась, сказали: «Подымайся. Руки за голову, оружие на землю». Я подошел, они меня завалили, руки связали.

Ничего в жизни не видел, чуть-чуть поработать водителем успел и все. Работа и работа. Мы семьей как частники работали, животных много. Дальше учиться не было желания. У родителей кредиты — я пока дома был, всем, что зарабатывал, им помогал.

Любил смотреть шокирующее видео, комедии, «Сашу-Таню» на ТНТ. У меня 9 классов образования».

Пленный говорит, что первые месяцы после мобилизации отправлять родителям было нечего — «зарплату» им не платили.

«После того, как повестку подписал, сначала не платили, губернатор че-то за**пился, потом Путин разворошил, тогда стали платить. Президент говорит, что мы два разных народа, и они [украинцы] нам уже не товарищи. Как он говорит, война долго не продолжится. Мы начали все эту фигню [войну]. Я вот потом стою и думаю, зачем мне вся эта война. У нас никто и не хотел сюда [в Украину] ехать, только один человек из всей роты хотел — у него улыбка до ушей была, когда нас сюда закинули: «Сейчас я тут танки все рас***рю». В итоге его же и *****ярили. Я его все спрашивал: «А почему ты так хочешь [воевать]?». «Ну освобождать же надо!». Кого освобождать? Кто тебя просил? Зачем мы сюда вообще пришли?»