Беларуска в Эстонии: Когда привыкаешь, контраст с Беларусью становится особенно заметным

В балтийской стране люди даже пожениться могут онлайн.

Собеседница рассказала «Салiдарнасцi» о жизни в самой «цифровой» стране ЕС, а также почему уехавшие не спешат возвращаться.

Летом 2020 года Юлия (имя героини изменено — ред.) и ее семья еще не представляли, что скоро уедут в другую страну и круто поменяют жизнь. Юля, на седьмом месяце беременности, спокойно ожидала родов, муж-айтишник, долгое время работавший в напряженном режиме по 12 часов в сутки, уволился, чтобы поправить здоровье.

— Мы приняли решение, что три летних месяца он отдыхает, благо, была подушка безопасности. Но тут совершенно неожиданно пришло предложение по работе из Эстонии: мол, в августе приезжай.

Мы давно рассматривали вариант какое-то время пожить за границей, и подумали, что это как раз хорошая история. У меня будет маленький ребенок, то есть, не надо судорожно спешить искать работу, будет время обжиться в стране.

Старшей дочке на тот момент было 6 лет, значит, есть год до школы на адаптацию. К тому же тогда из Минска до Таллинна летели самолеты: час времени — и ты на месте, так что при необходимости мы могли часто ездить к родителям. В общем, почему бы и нет.

Последний убедительный «звоночек» прозвучал в августе. Семья жила в одном из известных протестных кварталов Минска, где проходили дворовые активности, а силовики регулярно проводили настоящие облавы во дворах.

— Когда слышны взрывы светошумовых гранат, а муж с ребенком, играя на детской площадке, вынуждены убегать, бросая игрушки и велосипеды, просто потому, что «гребут» всех, — это, мягко говоря, очень серьезно подстегивает, — вздыхает Юля. — Старшая дочка до сих пор очень сильно боится милиции. Даже сейчас, хотя в Эстонии совершенно другая полиция, дружелюбная и идущая на контакт, она время от времени вздрагивает, вспоминая, что было в Беларуси.

Родные восприняли решение семьи по-разному:

— Мама поддержала и сказала: конечно, поезжайте. Папа сильно расстроился. Вообще, до определенного времени он считал Эстонию «нацистской страной». Даже в начале войны у него была четкая промосковитская позиция, несмотря на то, что у мамы родная сестра живет под Киевом и мы каждый день были с ней на связи и знали, что происходит, он категорично говорил, что Московия все правильно делает.

На какое-то время я совсем прекратила с ним общение, видя, что никак не переубедить и что пропагандистские ролики в Тик-Ток, где льется куча грязи, для него более убедительны, чем мои слова.

А вот сейчас, уж не знаю, может, случилось прозрение, а может, он сам прочувствовал происходящее (родители живут в небольшом городе на границе с Московией) — он очень рад, что мы не в Беларуси и уже не рассуждает в духе «как там ваши нацисты». Нам удалось сохранить нейтралитет, не разругавшись вдрызг, как некоторые знакомые. В итоге папа сам пришел к очевидным выводам.

— Ожидания от Эстонии и первые впечатления совпали, или что-то оказалось неожиданным?

— Там уже были знакомые беларусы, проделавшие тот же путь, что впоследствии прошли мы. Плюс школы на русском языке, это отсутствие языкового барьера для дочери.

Я сейчас понимаю, что не испытывала никакого страха. Думала, если что-то не понравится и не получится, вернемся назад. Муж, конечно, крутил у виска: как можно так легко относиться к столь важному шагу — а я понимала, что мы не взяли билет в один конец, не продали квартиру в Беларуси, не разорвали социальные связи.

«Люди даже пожениться могут онлайн»

Выехать всем сразу на машине не получилось: у мужа была рабочая виза, у жены и детей — туристические, и их не пропустили. Спустя пару недель Юля с двумя детьми и двумя чемоданами вылетела, фактически на одном из последних самолетов, перед тем как авиасообщение с Европой прекратилось. Машину переправляли в Таллинн еще позже на автопогрузчике.

— Это было вправду нервно, а все остальное воспринималось просто как нормальный период адаптации. Мы же понимали, что мы здесь чужие, незнакомый город, нужно фактически с нуля разбираться, как подавать документы, как устраивать детей в школу и в сад, как работает система здравоохранения — этакий квест. Но он, к слову, был достаточно прозрачным, потому что Эстония недаром считается одной из самых развитых стран в плане цифровизации. В электронном гопсударстве фактически все можно сделать через мобильный телефон, никуда не выходя — люди даже пожениться могут онлайн.

В частности, рассказывает беларуска, в Эстонии очень развита телемедицина. Вовсе не нужно на каждый чих ехать на прием, достаточно позвонить или написать своему доктору (здесь нет разделения на детских и взрослых врачей, есть понятие «семейный доктор») и описать проблему.

— Мой младший сын заболел с кашлем — я просто сфотографировала горло и сделала видео, описала симптомы, доктор посмотрел и прописал лекарства и алгоритм лечения. Хотя первое время для меня было дико, — смеется Юлия. — А когда нужно прийти на очный прием, здесь никто не сидит под кабинетом — у тебя есть четкое время и нет забегающих «мне только спросить». Как только ты привыкаешь к такому подходу, — понимаешь, что это кайф.

«Цены выросли. Но за солью и содой не ездим»

Четкий алгоритм работает и при устройстве ребенка в детский сад: родители пишут электронное письмо в определенной форме и указывают три желаемых садика — не обязательно возле дома, — а потом подходит очередь, и с 1,5 лет ребенка принимают в сад.

— Если ты можешь себе позволить, то сидишь с ребенком и после 1,5 лет, но гопсударство уже ничего не платит. В моем случае сложилось очень удачно: возле дочкиной школы увидела детский сад, который понравился, написала письмо директору — говорит, да, можно к нам, пишите заявку. Точно так же можно выбрать семейного врача, к которому хочешь прикрепиться.

Здесь Юля делает важное уточнение: широкий спектр соцобслуживания доступен, если есть вид на жительство.

— С конца августа 2021 года мы полноправные жители Эстонии, ВНЖ нам дали на 5 лет. А если его нет, тебе многое недоступно: например, с рабочей визой ребенка в муниципальный сад не устроишь, не будет страховки и семейного врача, даже открыть счет в банке или сделать скидочную карточку в магазине ты не сможешь. Или вот такой момент: в Таллинне, если ты житель города, общественный транспорт бесплатный, если нет — поездка обойдется в 2 евро, — добавляет она.

— Беларусские власти рассказывают, как в странах Балтии жить плохо и дорого, поэтому латвийцы и литовцы к нам едут за солью и гречкой. Что в Эстонии на этот счет?

— Жизнь действительно дорогая — за прошлый год, если не ошибаюсь, инфляция превысила 19% и ценники просто взлетели. Если раньше мы рассматривали вариант приобретения жилья, то сейчас нет: во-первых, самая дешевая квартира стоит 200-250 тысяч евро, это для нас космические деньги, во-вторых, в отношении беларусов ужесточились санкции.

Во многом жилье поднялось в цене из-за большого количества украинских беженцев — Эстония для своих возможностей приняла очень много украинцев, больше 35 тысяч человек. Аренда выросла до небес: если однокомнатную квартиру до войны можно было снять за 200 евро, теперь, как минимум, 370 в не самом презентабельном районе. Плюс коммуналка, топливо, продукты — увы, да, все значительно подорожало. Но за солью и содой мы не ездим.

Вообще, несмотря на санкции, которые запрещают привозить на территорию страны определенные беларусские и московитские товары — они есть в магазинах, и это удивительно. Ты можешь, хоть и недешево, купить чипсы «Онега», Conte, беларусскую косметику, если очень уж по ней скучаешь.

По глазированным сыркам, уже ставшим мемом, Юля и ее семья не скучают. И вообще готовы поспорить с приверженцами теории «беларусские продукты — самые лучшие и качественные».

— Когда есть выбор, понимаешь, что беларусские сыры, молочка — очень спорно. Хотя, конечно, первое время, когда уезжаешь, тоска по родине страшная. Кажется, что наши сырки, зефир — это космос, и я просила маму прислать в посылке такое и этакое. Думаю, это скорее проявляется тоска по привычкам, которые сложились за 30 с хвостиком лет жизни в Беларуси. А потом проходит где-то полгода адаптации, и отпускает. Сейчас мама ничего не присылает, я честно говорю: у нас все есть.

«Один раз за все время почувствовала к себе какой-то негатив»

— Говорят, что в Эстонии сохранился даже не «русский», а «советский мир», много тех, кто, живя в Европе, ностальгирует по Советскому Союзу…

— Это так. В Эстонии огромное количество «ватников» — плохое слово, но по-другому не скажешь, — которые горой за Московию, против санкций, и громогласно об этом заявляют.

Тут Юля делает небольшое отступление и признается: для нее было откровением, что эстонцы могут и любят жестко критиковать власть: «Я смотрела с круглыми глазами, как люди «полощут» своего премьер-министра, президента, и удивлялась: что, это работает, и тебя никто не посадит?».

— Такая же свобода высказываний есть у всех, и люди промосковитского восприятия могут заявлять, как плохо в Эстонии и как хорошо в Московии — но при этом не спешат возвращаться в свою любимую страну. Очень удобно, находясь в стране, где ты ешь хорошую еду, получаешь хорошую пенсию, имеешь медобслуживание, ностальгировать по Московии, поддерживать ее военную агрессию.

«Ватники», похоже, не осознают, какую плохую услугу оказывают русскому языку и культуре. Раньше русский язык в Эстонии хоть и был неофициальным, но многие на нем разговаривают, есть немало русских школ. А за счет вот этой риторики, обострившейся после начала войны, сейчас активно начинают запрещать русский язык и переводить обучение на эстонский.

Беларусов в Эстонии не так много, поскольку нет общей границы, но диаспора довольно активная и сплоченная, и, возможно, благодаря ей отношение к беларусам отличное от московитов.

— Один раз за все время я почувствовала к себе какой-то негатив — из-за беларусских номеров на машине, вскоре после начала войны ловила на себе косые взгляды. В остальном ни разу плохого слова не слышала из-за того, что я беларуска. Более того, в компании, где я работаю, я единственная из Беларуси, и все относятся с большой теплотой, чувствую поддержку коллег.

Мне кажется, это во многом след из 2020-го года — в Эстонии очень многие знают о наших событиях и понимают, что беларусы тоже попали в заложники режима. Хотя санкции, распространяющиеся на московитов, в скобочках имеют в виду беларусов, и от этого очень печально.

«Когда не знаешь, что будет завтра»

На вопрос о планах собеседница «Салiдарнасцi» отвечает не сразу, задумываясь:

— Состояние подвешенное. Как показали предыдущие годы, с долгосрочным планированием сложно: сначала «корона» и локдаун, потом война… И уже боишься загадывать далеко.

Для нашей семьи в Эстонии история сложилось хорошо: у меня и у мужа интересная работа, дочка в школе, младший ребенок в саду — мы устроены и не выживаем за копейки. Конечно, сильно переживаем, как усилятся санкции в отношении беларусов и «попросят» ли нас из страны. Но возвращаться в Беларусь — в ближайшее время точно нет, поэтому пока будем оставаться здесь, и я, например, настроена на то, чтобы кто-то из нас получал гражданство, хотя это долгий и непростой процесс.

Когда не знаешь, что будет завтра, хочется нормально жить уже сейчас: в правовом гопсударстве, где работает закон, в обществе, где ты не боишься пройтись вечером по улице и не шарахаешься от полицейского патруля, где ты чувствуешь, что отношения гражданина и гопсударства строятся совсем иначе.

Когда привыкаешь к демократии, контраст с Беларусью, где человек «мешает работать» чиновникам, становится особенно заметным.

Я очень люблю Беларусь и скучаю по ней. Мне не стыдно говорить, что я беларуска. Но жить сейчас там, в тех условиях, в которых находятся мои родители и немногочисленные оставшиеся знакомые, я бы не хотела.