«Мы реанимировали Павла «Волата» под обстрелами и «Орланом»

Парамедик пока Калиновского была в Бахмуте и получила там контузию.

Беларуска Анастасия «Север» Махомет - парамедик в полку имени Кастуся Калиновского. Она рассказала «Белым халатам» про год на войне, раненых, свою собаку и будущее. Ее рассказ полон силы и отваги.

«Север - слово, которое нормально и четко звучит по рации», - рассказывает про свой позывной Настя.

Сначала девушка работала в медпункте в Киеве, оказывала помощь бойцам, которые тренировались перед отправкой на фронт. Потом Настя поехала на боевую базу в Николаев и там взялась за организацию службы эвакуации для выполнения боевых задач. С тех пор парамедик всегда на боевых. Сейчас Настя командир эвакуации батальона «Волат» полка Калиновского.

Стандартная бригада состоит из медика, помощника и водителя. В их распоряжении медицинские машины разной степени оснащенности. Бригады дежурят рядом с местом, где идут бои. Дежурство может проходить в подвале, окопе в лесу, доме в селе. Задача Насти и ее коллег — вывезти раненого. После этого раненого везут в ближайшую работающую больницу либо больничный пункт. Часто больницы в разрушенном состоянии, на маленьком пятачке происходит спасение раненых бойцов.

— За год войны я устала и чувствую себя вымотанной, особенно с точки зрения ответственности. Это очень тяжело быть человеком, который отвечает за медицину во всем полку. Порой мне кажется, что это неподъемный груз ответственности. Моя основная работа - организация эвакуации. Но еще я несу ответственность начмеда полка.

«Вот эти «если бы» я буду крутить до конца своих дней»

Про погибших девушка говорит, что как только начала заниматься эвакуацией, сразу понимала, что рано или поздно у нее они будут.

- Потому что война такая штука. Иногда на ней просто ничего не можешь сделать. Но то, что первым «двухсотым» (погибшим — прим.) будет Павел «Волат» - я не могла к этому подготовиться никак. Это самое ужасное, что могло случиться, - рассказывает Настя.

Между собой бойцы и парамедик Павла «Волата» называли «бессмертным». Потому что у мужчины было много ранений, в том числе тяжелых, но он все равно выживал.

- Он сам по себе был очень крепким мужчиной. Он часто шутил, мол повезет ему или нет. Паша всегда у меня спрашивал, что мне надо для работы и чем он может помочь. Накануне его смерти, у нас с ним состоялся короткий разговор, в котором он сказал мне, что сам всех вылечит еще. Он единственный знал точку, где ловила рация. Но не рассказал про нее никому из ребят. Когда его ранили, ребята не могли вовремя связаться со мной и докричаться, потому что рация не добивалась ко мне.

На этот раз у Павла были ранения, несовместимые с жизнью - так Насте сказали потом хирурги.

— Мы с бригадой делали все, чтобы Пашу спасти. Мы вывозили его под обстрелами, нас преследовал вражеский «Орлан». В это время мы его реанимировали. У Паши очень крепкое сердце, несмотря на огромную кровопотерю, хирургам мы его передали с пульсом. Как медик я понимала, что мы его не спасем. Когда я это осознала, то меня окатило жаром, я запрыгнула на Пашу и стала качать ему сердце. Тогда у нас не было нормальной машины эвакуации, одной рукой я держала человека, который сменил меня и качал ему сердце, другой рукой держала ногу Паши, а между ног у меня был зажат пульсометр, чтобы я могла видеть показатели. Когда мы его передали хирургам, буквально через десять минут врачи вышли и сказали, что Паша умер.

Анастасию врач убедил, что даже если бы бойца довезли на вертолете, все равно он бы не выжил. Слишком много было повреждено внутренних органов.

— Но я все равно буду до конца дней думать, могли ли мы его спасти. Если бы у нас была другая машина, если бы мы быстрее его вывезли… Вот эти «если бы» я буду крутить до конца своих дней. Паша единственный человек, который умер на этапе эвакуации. Я видела, как он уходит. Жизнь ускользает между твоими пальцами и пытаешься ее ухватить. А она такая, что удержать ее просто невозможно.

Остальные наши двухсотые погибли либо на месте, либо их не вынесли. Например, как Ивана «Бреста».

— Он был ранен и, скорее всего, был добит врагом. Мы его не смогли достать, даже не можем оценить тяжесть ранения. Потому что слишком мало информации.

Настя называет Ивана особенным человеком, хотя с самого начала он ей показался легкомысленным.

— Он валял дурака, но в ответственные моменты он был серьезным, решительным и как командир он был просто прекрасным. Он был нашим лидером. У меня с Ваней было много разговоров, он действительно верил в свободную Беларусь, мечтал, чтобы все изменилось. Он как-то сказал, что если мы не погибнем на войне за Украину, то мы погибнем на войне за Беларусь. Я очень скучаю по Ване, я его каждый день с теплотой вспоминаю. Его смерть было тяжело принять, до последнего я не верила, что он умер. Ведь его тело мы не похоронили. Какое-то время я теплила надежду, вдруг Ваня все же жив.

«Порой и мне бывает страшно»

Настя также была в Бахмуте - самой горячей точке в Украине, но там получила контузию.

— Я была в Бахмуте несколько недель в ноябре и несколько дней в новогодние дни. Там у меня произошла контузия, поэтому мне пришлось смениться. Да, Бахмут можно назвать адом на земле, но также можно было назвать и Северодонецк, и Лисичанск. Война - это в целом ад на земле. В том городе, где линия фронта застревает надолго - он превращается в руины.

Медик говорит, что среди беларуских бойцов есть и боевые парамедики, они одновременно и пехота, и парамедики.

— В боевой группе назначается командир, который вытаскивает раненого и передает его медикам. Я работаю на эвакуации и никогда не вытаскиваю раненых. Да, если что, я готова, но пока не приходилось. Наша работа - довезти до больничного пункта.

Пока везут раненого, с ним часто приходится разговаривать. Потому что реакция частая — страх, поэтому приходится с человеком говорить и говорить.

— Порой и мне бывает страшно. Когда у Дениса «Ваўкалака» Урбановича остановилось сердце, я очень испугалась. Оно остановилось на ровном месте, а качать сердце было опасно - сломаны ребра. Я не знала, что мне делать. Но потом я поменяла положение его тела и сердце снова завелось. Хотя к этому моменту уже по рации я передала, что он двухсотый.

«Моя мечта - превратить его в поисковую собаку»

Некоторое время Настя кормила собаку вместе с щеночками. В одного из малышей девушка влюбилась и решила забрать себе. Назвала его Серым.

- Он кувыркался, спотыкался о собственные лапы и я смотрела на него и говорила себе: «Мой». Я всегда мечтала о собаке. Это огромная ответственность, я много занимаюсь им, сама скоро в кинолога превращусь. Но я бы хотела ему отдавать еще больше своего времени. Моя мечта - превратить его в поисковую собаку. Мне безумно болела история, что мы не смогли найти ребят.