Зависающий путинизм

Русский бронепоезд на этот раз проследует мимо станции «Дно» без остановки.

Проблема нашей с Сергеем Медведевым дискуссии состоит в том, что, в сущности, наши позиции предельно близки, а разногласия носят трудноуловимый, оттеночный характер. Это больше не разногласия даже, а различие в акцентах, которые мы ставим, проговаривая возможные сценарии развития ситуации в Московии. Поэтому, чтобы разглядеть, в чем, собственно, предмет спора, необходимо постоянно добавлять в питающий его интеллектуальный бульон немного контрастного риторического раствора.

Лишь с указанной выше целью я бы рискнул продолжить дискуссию несколько спорным заявлением о том, что тезис о длительном «зависании» путинизма является, на мой взгляд, чересчур оптимистичным прогнозом развития. Он, может быть, был бы и неплох, но даже он не очень реален. Умеренно авторитарная Московия с растянутым на десятилетия медленным угасанием в тени лидеров цивилизационной гонки – это не такой уж катастрофический по нынешним временам вариант. Он, конечно, расстроит людей, сориентированных на западные либеральные модели и ценности, но для подавляющего большинства населения будет приемлемым и даже желательным.

Этот сценарий предполагает как нечто само собой разумеющееся, что русский бронепоезд на этот раз проследует мимо станции «Дно» без остановки. В крайнем случае, он высадит там одного пассажира и двинется дальше тем же маршрутом, чуть снизив обороты (что позволит пассажирам меньше трястись и немного расслабиться). Мне же кажется, что для этого сценария режим слишком нестабилен. Он не может поддерживать устойчивое движение, не затевая какой-нибудь войны (недавно я подробно писал об этом в «Новой газете»). Война повышает риски революции. А это значит, что все-таки «Дно», причем с длительной стоянкой на запасных путях истории. А вот каким этот бронепоезд оттуда уйдет, я лично предсказать не берусь.

В голове у всех застрял сценарий 1953 года, когда на смену Сталину пришел умеренный автократ Хрущев, сумевший стабилизировать систему на более вегетарианских принципах. Но там было три уникальных обстоятельства. Во-первых, за спиной была по-настоящему победоносная война. Во-вторых, имелся институт коллективного руководства – Политбюро (Секретариат) ЦК. В-третьих, идеологический заряд интернационал-большевизма еще до конца не разрядился, конденсаторы власти еще не были пустыми.

Ничего из вышеперечисленного после Путина в наличии не будет. Это заставляет меня думать, что альтернативный сценарий 1916 года тоже имеет право на существование. В этом сценарии на смену путинскому режиму может прийти либо демократия, либо еще худший вариант тоталитарной системы (систем – в случае распада Московии). В любом случае, нынешнему режиму, в том виде, как мы его знаем, на этом переезде истории придет конец. Там, за линией горизонта планирования, будет какая-то уже совсем другая история.

Владимир Пастухов, Telegram