Все на продажу

Беларусь отказалась от приватизации по списку, теперь инвестор может купить любое госпредприятие.

Обращаясь к нации по случаю Дня Победы, белорусский правитель Александр Лукашенко вновь заговорил о приватизации. Он заявил о готовности продать любое предприятие, лишь бы устроила цена. Эксперты считают, что он пойдет на серьезные уступки, поскольку не может позволить повторения кризиса в экономике республики по прошлогоднему образцу, пишут «Московские новости».

«Повторяю в который раз: мы готовы приватизировать даже «Беларуськалий». Но это вопрос цены. Сегодня это уже $32 млрд, ну, может, $31,5 млрд», — привел Александр Лукашенко пример с одним из самых интересных активов. Пафос обращен преимущественно в сторону российских претендентов. «Я недавно прочитал в средствах массовой информации, что один из деятелей в России, ведя переговоры об акционировании МАЗа, заявил, что белорусская сторона слишком большую цену заломила на переговорах. Не устраивает цена — не ходи сюда», — отрезал диктатор.

Процесс приватизации в стране идет очень вяло. В феврале вице-премьер Беларуси Сергей Румас признал: за прошлый год удалось продать акции 34 предприятий, то есть 19% из тех, что были запланированы к продаже. Однако белорусские власти не смягчили требования, пока они готовы лишь предоставить более широкий гипотетический выбор для инвесторов. Несколько дней назад стало известно об отказе от практики приватизации госпредприятий по списку — инвестор может обратиться к властям по поводу любого предприятия, а разрешат ли ему его приобрести, зависит только от цены.

В этом году белорусские власти рассчитывают продать акции как минимум 133 предприятий, но, по словам источника «МН» в министерстве экономики республики, и этот план рискует быть проваленным. «Приватизация в стране непрозрачная, номенклатурная, а инвесторы также боятся и постоянно меняющихся правил игры», — говорит экономист, руководитель аналитического центра «Стратегия» Леонид Заико. Андрей Скриба, экономист исследовательского центра ИПМ, считает, что системной приватизации в стране в ближайшее время не будет. Он объясняет это тем, что обещанная либерализация экономики не состоялась, что несет слишком много рисков для инвесторов, включая лоббирование властями интересов госпредприятий.

Действительно, правила работы для инвесторов в Беларуси могут меняться неожиданно. Впрочем, схема хорошо известна. Сначала инвестору запрещают сокращать персонал, дают в нагрузку шефство над убыточными белорусскими колхозами (свой подотчетный совхоз есть фактически у каждой крупной компании). А потом могут лишить обещанных налоговых льгот, когда, например, предприятие не выполняет спущенный сверху план по производству импортозамещающей продукции или отказывается от очередного повышения зарплат сотрудникам.

Потребность белорусской экономики в деньгах велика. В апреле вновь стали сокращаться государственные резервы. Если считать их по стандартам МВФ, они уменьшились до $7,956 млрд с $8,085 млрд. Нацбанк еще в середине марта признал, что в 2012 году страна потратит 35% ВВП на обслуживание внешних долгов. И в перспективе эти расходы будут только расти.

Интерес к белорусским предприятиям в России есть, и не всегда проблемы ограничиваются ценой, одним из главных вопросов остается возможность полноценного контроля над активом. КамАЗ, в частности, уже несколько месяцев ведет переговоры о возможности инвестиций в Минский автомобильный завод. Глава «Ростехнологий» Сергей Чемезов настаивает на том, что российская сторона должна иметь 50% плюс одна акция в холдинге Камского автомобильного завода и Минского автомобильного завода. «50 на 50 создавать смысла нет, это неуправляемая структура, тем более с ними, поэтому мы говорим: давайте мы побольше возьмем чуть-чуть», — заявил он. Однако белорусская сторона окончательно терять контроль над своим предприятием не хочет. Похожие проблемы с Минским заводом игристых вин, двумя белорусскими НПЗ, текстильными фабриками. Эксперты считают, что Александр Лукашенко пойдет на уступки, поскольку он не может позволить повторения кризиса образца лета 2011 года, когда национальная валюта обесценилась почти в три раза.