Сотрудница «Совбелии»: Шок-тур — конек белорусского туризма

Корреспондент «Советской Белоруссии» в странах ЕС Инесса Плескачевская была шокирована сервисом Белорусской железной дороги.

В своем личном блоге она опубликовала статью «Родное. Дорожное»:

- Сюрпризы (впрочем, какие это сюрпризы, если все время ожидаешь чего-то подобного!) начались еще в поезде «Варшава – Минск». Проводница – молодая, энергичная и удивительно улыбчивая (для нас, белорусов, это по-прежнему скорее исключение, чем правило) – порадовала. Не стану говорить, что я думаю о тех дизайнерах, которые переделывали стандартные советские четырехместные купе под «европейский» вагон на троих, отмечу лишь, что женщина, вползавшая на самую верхнюю полку, вспоминала недобрым словом не только этих дизайнеров, но и всех их родственников до самого дальнего колена. Лично для меня самая большая загадка этих вагонов: зачем в каждом купе умывальники, если в них нет воды? Наверняка какой-то тонкий и даже, возможно, стратегический расчет в этом есть, но вот какой – лично я пока сообразить не могу. Но это, конечно, лично мая проблема, а не как не дизайнеров подвижного состава.

Да, и еще о воде и удобствах в этом поезде. Несмотря на то, что вагоны оборудованы биотуалетами (по крайней мере, так утверждается), по недоброй советской привычке эти туалеты закрываются в санитарной зоне больших городов и на все время пересечения польско-белорусской границы. На вполне закономерный вопрос «Почему?!» наша улыбчивая проводница объяснила, что туалет как «био» на самом деле не работает, несмотря на то, что «где-то там» может быть написано. На самом деле это самый обычный туалет, а потому и должен закрываться в санитарных зонах. И отметила, что такова ситуация во всех вагонах, а не только в том, где нам посчастливилось ехать. Вопрос «Как вы могли выйти в рейс с неработающими биотуалетами?» повис в воздухе. Нет на него ответа. Так что если наивный иностранный турист (это такой, который едет в нашу замечательную страну впервые, и у него еще нет белорусских/русских друзей, которые уже объяснили ему нюансы) поедет в этом поезде, определенная острота ощущений ему гарантирована еще до пересечения белорусской границы. Я всегда подозревала, что шок-тур – это конек белорусского туризма. Горжусь нашим упорством в нежелании что-то кардинально менять и самим меняться.

Поэтому когда проводница в поезде «Гомель – Минск» в ответ на вопрос о наличии кондиционера в вагоне презрительно фыркнула и произнесла наше коронное «Щас!», я даже не удивилась – восприняла как должное: к этому моменту я провела на родине уже больше недели и мысль о том, что в вагоне может быть кондиционер, мне даже в голову не пришла (хотя, говорят, в некоторых есть) – она пришла моей маме, которая точно знает, что в тех вагонах, где едет начальник поезда, кондиционер есть. Картину вагона дополняло отсутствие кипятка (а, значит, чая/кофе) и капающая с потолка одного из туалетов вода – желающие (и не слишком желающие тоже) принимали душ: оказалось, что слишком много воды залили в баки (может быть, поэтому кипятка и не было?). Но это меня тоже нисколько не удивило, несколько лет назад в февральском Харбине нам в гостиничном баре не смогли сделать коктейль по причине отсутствия… льда. В это время в городе проходил фестиваль снежных и ледовых скульптур, и с десяток их стояли прямо перед гостиницей. Было в этом отказе что-то такое до боли знакомое… Харбин основали русские, и нечто родное в нем чувствуется до сих пор. Будем надеяться, что иностранные туристы не слишком часто (и не в жару) ездят поездами между Минском и Гомелем.

В Гомеле мне пришлось отбиваться от автобусного кондуктора, которая накинулась на меня с криком «А что это вы делаете?!» в момент, когда я пробивала талон. «Плачу за проезд в общественном транспорте», - ошарашенно ответила я, заметив, что все пассажиры (к счастью для меня, их было не слишком много) смотрят на меня осуждающе. Оказалось, что в гомельских автобусах при наличии кондуктора билеты можно покупать только у них, а пробивать купленные ранее нельзя (в Минске можно и из этого я исходила). Но меня сбить с пути не так-то просто, да и броня, отвалившаяся в Европе за ненадобностью, на родине снова стала нарастать, причем с впечатляющей скоростью, так что бдительной кондукторше я ответила: «Давно не была в Гомеле, откуда я знаю, что пробивать талоны нельзя? Вы ведь можете мне объяснить это спокойно?». Правда, внутренний голос мне в этот момент говорил: «Не, спокойно нельзя». Увы – спокойно действительно не очень получается. Ругаются все – продавцы в железнодорожных кассах, кондукторы в автобусах, проводники в поездах, мамы кричат на малых детей, женщины – на мужей и собак. Мужья выглядят понуро, собакам – как-то все равно, иногда отвечают лаем.

В гомельском парке – замечательном, но таком маленьком – на 9 мая мы не нашли ни одного киоска или хотя бы лотка, торгующего прохладительными напитками или мороженым. К этому привела борьба за чистоту, развернутая в парке пару лет назад. Исключения не сделали даже для дня, когда посетители боролись за каждое место на скамейке. Причем среди посетителей были в основном люди пожилые и с детьми – неужели было  трудно догадаться, что в жаркий день многим захочется пить? И, кстати, торговля на этой жажде могла отлично заработать, но почему-то не стала. И действительно – зачем напрягаться?

Не поймите меня неправильно: я люблю приезжать домой – и в Минск, и в Гомель к маме, и ездить по стране люблю – красивая у нас страна. Тренированный взгляд примечает удивительные вещи. В поезде «Минск-Симферополь» молодая красивая девушка спрашивает: «Поезд идет до Симферополя? А Симферополь – это где?». «В Крыму». «А, Крым? Это ж Украина?». Я вздыхаю с облегчением: хорошо, что она знает, где находится Крым. Мой сосед по купе (у него белорусский паспорт), узнав, что я еду до Гомеля, уточняет: «А Гомель – это еще Беларусь или уже Украина?». Тут уж никакого облегчения, только немой вопрос в моих глазах.

Соседка по купе, узнав, что я последние (и достаточно долгие) годы живу вне родины, искренне сочувствует: «Там же так плохо! Друзей невозможно найти. Лучше всего жить в Беларуси, мы, белорусы, самые душевные люди». А я ей говорю, что когда мы, белорусы, избавимся от мифа о себе как о самых лучших на свете людях, а просто научимся воспринимать себя такими, какие есть – а среди нас, как и среди любого другого народа, встречаются и хорошие, и не очень – нам станет гораздо легче жить. Потому что у нас будет все, как у остальных (не самых лучших, по определению моей попутчицы) собратьев по Европе – доброжелательные проводники и кондукторы, работающие туалеты и остальные маленькие приятности, которые делают нашу жизнь комфортной и оставляют больше времени на маленькие и большие радости, освобождая от борьбы за место под солнцем. Время борьбы за бытовые удобства давно прошло, только мы пока еще почему-то не в курсе.