Калийный год - символ невзгод

Уходящий год похоронил надежды Лукашенко на инвестиции.

2013 год войдет в историю российско-белорусских отношений, как «калийный год». Нет сомнений, что кризис, который последовательно перерос в настоящую калийную войну на мировых рынках, станет этапом, от которого со временем начнут отсчитывать новую историю «cоюзного государства» Беларуси и России, а также евразийской интеграции.

Кризис оказался своеобразной точкой пересечения двух политико-экономических и идеологических парадигм, в которых развиваются Россия и Беларусь. Парадигмы не только пересеклись, но и столкнулись, продемонстрировав, что за последние двадцать лет страны-партнеры по созданию «союзного государства», не стали ближе. В этом плане своеобразным индикатором глубоких противоречий между странами оказалась мгновенно вспыхнувшая в ходе кризиса в белорусских СМИ жесткая антироссийская информационная кампания, наглядно продемонстрировавшая реальное восприятие белорусскими властями и политическим классом республики России и российского руководства.

В качестве примера последствий пропагандистской компании белорусских СМИ можно привести попытку неких граждан Беларуси и даже России потребовать от российского правительства возмещение «ущерба» в 100 млн. долларов, нанесенного бюджету республики деятельностью руководства «Уралкалия».

Необходимо напомнить, что калийный кризис проходил в условиях информационного доминирования А. Лукашенко, который зачастую не выбирал выражений, чем сознательно и специально наносил огромный имиджевый ущерб российскому руководству.

Москва демонстративно брезгливо не вступала в полемику с белорусским правителем, чем, однако, только частично микшировала ущерб от информационно-пропагандистского наступления Минска. Однако, на самом деле, ставки были столь высоки, что пойти на скандал с А. Лукашенко означало бы оказание ему столь желанной и крайне необходимой услуги. Но об этом ниже.

Что это было?

Не вдаваясь в историю конфликта, все перипетии которого хорошо известны, прежде всего, необходимо понять, что это было на самом деле:

- конфликт государственного предприятия «Беларуськалий» и акционерной компании «Уралкалий», с одной стороны вроде как подтвердил тезис, что сотрудничество между госсектором и частным бизнесом невозможно, но с другой - данный вывод не может быть однозначным. В мировой практике имеется масса примеров плодотворного и стабильного сотрудничества частных и государственных компаний. В данном случае проблема скорее в авторитарной специфике белорусского правящего режима, в самой сути принятия решений и отсутствия опыта реальной работы на мировых рынках. Кроме того, стоит вспомнить, что никто пока не признал Беларусь страной с рыночной экономикой, что, между прочим, на определенном этапе может заблокировать переговоры Минска с ВТО;

- кризис со всей очевидностью продемонстрировал, что экономической интеграции между Россией и Беларусью не существует. Более того, нет особых перспектив для реформирования белорусской экономики и в рамках евразийской интеграции. Белорусское руководство будет истерично отстаивать прежнюю иждивенческую по отношению к партнерам эконмическую модель, не исключая административных и силовых акций по отношению к приватизированным активам и топ-менджерам.

Что получил А. Лукашенко и что не получил от калийного кризиса?

Прежде всего, республика на несколько недель оказалась в фокусе внимания всего мира, а Лукашенко оказался лидером новостных лент. Однако трудно представить более негативный способ привлечения к себе внимания, чем взятие в заложники приглашенных гостей. В итоге, форма победила содержание – сам факт неожиданного ареста оказался более интересен мировой общественности, включая российскую, чем суть выдвигаемых против В. Баумгертнера обвинений.

Отсюда и фактический провал пиар-кампании А. Лукашенко на российском политическом поле. Выступив в роли столь востребованного для солидной части российского общества и части политического класса Робин Гуда – охотника за олигархами и одновременно высшего и неподкупного судьи для них, белорусский правитель, отказавшись от открытого суда и переведя проблему В. Баумгертнера в стадию торга с Россией за выкуп, почти мгновенно растерял полученные в России электоральные дивиденды.

В итоге, стоит проанализировать, что не получил А. Лукашенко от калийного кризиса.

Прежде всего, стоит напомнить, что в первые дни и даже недели после ареста В. Баумгертнера белорусские власти надеялись использовать факт захвата топ-менеджера «Уралкалия» для решения самых насущных проблем белорусской экономики: возобновление работы Белорусской калийной компании, увеличение поставок нефти в четвертом квартале 2013 года, скорейшее получение шестого и последнего транша кредита АКФ ЕврАзЭс, выделение нового кредита в 3 млрд. долларов, подписание нефтяного баланса на 2014 год, предусматривающего импорт из России по внутрироссийским ценам 23 млн. тонн сырой нефти и т.д. В данном случае не стоит забывать и проблему перевооружения белорусской армии.

Однако, если в октябре – декабре с поддержкой российских нефтяных компаний вопрос о поставке нефти на белорусские НПЗ удалось частично решить, то остальные проблемы превратились в постоянную головную боль. Сидящий под арестом в Минске В. Баумгертнер не стал для Минска средством давления на Москву, а скорее препятствием для маневра на российском направлении. Однако А. Лукашенко не торопился избавиться от арестанта, имея, по своему обыкновению, более масштабный план, который отражает все особенности мышления белорусского правителя, включая, прежде всего, его склонность к простым и кардинальным решениям, почти мгновенно меняющих позиционирование Беларуси и выводящим самого А. Лукашенко на мировую политическую арену.

В итоге отдав все-таки В. Баумгертнера без выкупа, А. Лукашенко признал свое полное поражение – никаких экономических дивидендов республика не получила, скорее наоборот. Но были и политические цели…

Скандал

После захвата В.Баумгертнера А. Лукашенко был уверен, что В. Путин не оставит без внимания столь вопиющее нарушение правил гостеприимства. В данном случае белорусский правитель превзошел даже чеченских боевиков. Более того, на первом этапе, в сентябре 2013 г. реакция российского правительства (Д. Медведев) не заставила себя ждать. Однако Кремль, видимо одернув решительного премьера, имеющего свои счеты с А. Лукашенко, какой-либо склонности к публичным заявлениям и угрозам не проявил.

Демонстративное молчание В. Путина не входило в планы белорусского руководства, и Лукашенко приложил немало усилий для того, чтобы спровоцировать Кремль. Последовала серия заявлений, в политическом лексиконе белорусского правителя появился новый термин («российские негодяи»), были использованы прибывшие в Минск на очередной пресс-тур региональные журналисты, белорусский оппозиционный Интернет оказался переполнен провокационными упреками в адрес российских властей, «бросивших в беде своих соотечественников».

На самом деле молчание Кремля было связано по меньшей мере с четырьмя причинами:

- Москва стремилась остаться в рамках декабрьских 2010 г. договоренностей между белорусским и российским руководством, исключающих на будущее из арсенала межгосударственных отношений публичные скандалы и информационные войны. Понятно, что в данном случае Кремль делал гораздо большую уступку Минску, так как очередная антилукашенковская кампания в стиле осени 2010 г. после принятия Беларуси в Таможенный союз нанесла бы больший политический ущерб не белорусскому правителю, а непосредственно В. Путину.

- Москва, имея на руках пока плохо структурированную и «текущую из всех щелей» евразийскую интеграцию, вряд ли сейчас способна к решительным действиям против распоясавшихся партнеров по интеграционному проекту.

- Москва, оказавшись втянутой в геополитический торг с Украиной, вряд ли была способна, в контексте надвигающегося широкоразрекламированного саммита «Восточного партнерства» в Вильнюсе, вступить в жесткую конфронтацию с Минском. Учитывалось, что Минск ищет возможности для геополитического маневра и появление в Вильнюсе А. Лукашенко, обиженного Москвой, с речью «раскрывающей всем глаза на российский империализм», было вполне возможным. Стоит напомнить знаменитую жалобу В. Януковича президенту Литвы Д. Грибаускайте о том, что «Киев не может подписать Соглашение об ассоциации с Евросоюзом из-за экономического давления и шантажа Кремля». С нечто подобным мог выступить и белорусский правитель и это, скорее всего, учитывалось в Кремле.

- Москва учитывала, что на публичной арене белорусского правителя переиграть практически невозможно. Понятно, что использование в политике лжи и полуправды не является чем-то из ряда вон выходящим. Но старший Лукашенко относится к политикам геббельсовской формации и, как правило, обрушивает на политических оппонентов лавину столь поражающей по своей абсурдности лжи, что мгновенно опровергнуть её не представляется возможным. Оппонент или ввязывается в дискуссию, что бесполезно, или устраняется от диалога, оставляя «поле боя» лжецу. Кроме того, публичный скандал на уровне президентов открывал А. Лукашенко дорогу на российское политическое поле.

Влияние А. Лукашенко на российский электорат не стоит преувеличивать, но и не стоит недооценивать, так как в ходе встреч белорусского правителя с российскими региональными журналистами, оказалось, что тот в стиле «простых решений» бьет по тем проблемным точкам современной России (мигранты, коррупция, социальная справедливость и т.д.), создавая иллюзию в их почти мгновенной решаемости. В тоже время, не только белорусские, а в даже в большей степени российские СМИ, подвергали и подвергают российские власти жесткой критике за неспособность решить столь тяжелые проблемы РФ.

Своеобразной уступкой Минску стала пассивная позиция В. Путина на евразийском саммите в Минске в конце октября 2013 г… Москва откровенно тянула время, стараясь не обращать внимания на информационную войну, непрерывно генерируемую белорусским руководством. Но в итоге российское руководство взяло реванш в подковёрной борьбе, главным итогом которого стала депортация В. Баумгертнера в Москву. Косвенный итог: в Вильнюс поехал В. Макей, а в белорусском экспертном сообществе возникло мнение, что с выдачей генерального директора «Уралкалия» белорусско-российскую калийную войну можно считать законченной.

Однако, есть признаки того, что война только начинается.

Война

В экспертном сообществе прижилось мнение, что главной причиной почти экстренной депортации В. Баумгернтера в Москву была реакция А. Лукашенко на смену собственника в компании «Уралкалий». Частично это верно, так как белорусское руководство не скрывает беспокойство в отношении дальнейших перспектив работы «Беларуськалия» на мировых рынках.

Бодрые и оптимистические заявления А. Лукашенко насчет перспектив «одиночного плавания» «Беларуськалия» вряд ли кого обманут. Тогда как «Уралкалий» ведет на мировом калийной рынке очень агрессивную политику, зачастую перехватывая потребителей белорусского продукта. Однако, говорить о том, что «Беларуськалий» обречен -- пока рано…

Если ситуация на мировых калийных рынках не изменятся, то рано или поздно цены выйдут на точку баланса и ниша для «Беларуськалия» найдется. Время идет, постепенно менеджмент белорусского производителя будет набираться опыта, естественным путем будет разрастаться клиентура, ценовая политика будет становиться все более гибкой и отвечать формату рынка.

Другое дело, что возникшая в перспективе рыночная ниша вряд ли позволит «Беларуськалию» выполнить все социальные обязательства, которые накладывают него статус государственного предприятия. Здесь и заложена главная опасность для предприятия: угрозы предприятию сконцентрированы не на мировом калийном рынке, где основные тенденции специалистам относительно понятны, а в политике нетерпеливого и вечно голодного на валюту официального Минска, который, естественно, не смирится с тем, что привычно эффективный «валютный цех» страны потерял свое былое значение.

Отсюда и появляющиеся периодически из штаб-квартиры «Беларуськалия» призывы к «Уралкалию» возобновить сотрудничество. Примечательно, что буквально через несколько дней после того, как В. Баумгертнер оказался в Москве, «Беларуськалий» в очередной раз напомнил «Уралкалию» о своем существовании и готовности к возобновлению взаимовыгодной, по мнению белорусской стороны, сотрудничеству.

Стоит сказать, что подобного рода призывы выглядят несколько цинично.

Новый единый трейдер?

Как говорится, «никогда не говори никогда». Жизнь полна парадоксов. Понятно, что белорусское руководство, ободренное сменой владельцев «Уралкалия», рассчитывает на то, что «российские негодяи» сами бросятся в ноги А. Лукашенко. Вот такой факт и можно было бы считать полной победой А. Лукашенко в калийной войне. Но для такого сценария пока нет условий.

Во-первых, «Уралкалию» явно удается отдельное существование и у него есть негативный опыт работы в паре с партнером, связанным государственным контролем и вынужденным удовлетворять непомерные аппетиты правящей группировки;

Во-вторых, в основе любого совместного бизнеса лежит абсолютное доверие. В этом плане Беларусь можно считать потерянной для инвестиций или организации совместного дела. Это касается, конечно, не только производителей калия, но и перспектив инвестиций в пресловутую «пятерку» предприятий, включая создания холдинга МАЗ-КАМАЗ. После ареста приглашенного генерального директора, попыток захвата российских топ-менеджеров «Уралкалия» в центре Москвы, весьма затруднительно представить работу возобновленного совместного офиса БКК, если только по периметру здания не будет протянута колючая проволока и на вышках не будут играть на губных гармошках пулеметчики (возможно именно в таком формате и представляет работу возобновленной БКК белорусское руководство). Однако вряд ли можно покорять мировые рынки по принципам сталинской «шарашки».

Другое дело, если А. Лукашенко, привлекая свои капиталы и используя подставных лиц, скупит пакет акций «Уралкалия», необходимый для установления контроля над компанией. В этом случае возобновление работы совместного трейдера возможно. В рамках данного сценария стоит напомнить, что в начале 2013 года белорусский правитель буквально бредил идеей получения в свои руки полного контроля над мировым калийным рынком. Считалось, что хотя бы одним мировым рынком республика должна была управлять (по белорусской традиции рынок большегрузных грузовиков считается «своим»). Способности к фантазиям у А. Лукашенко, как и его непомерные амбиции хорошо известны.

Придется признать, что в случае установления белорусского контроля над «Уралкалием», компания будет обречена, как и все активы, к которым прикасается рука А. Лукашенко.

Но главное, конечно не это.

Где инвестиции?

Калийный кризис фактически уничтожил буквально ощупью созданную белорусским руководством формулу втягивания в белорусский госсектор столь необходимых ему инвестиций. Лукашенко не раз предлагал прежде всего российским корпорациям очень странные для современной рыночной экономики совместные проекты, при которых на первом плане стояли финансовые и технологические вливания в белорусские производственные активы, и только на втором этапе, после оценки деятельности инвестора, мог начаться разговор о выделении для него некого объема акций.

Естественно, в случае «неудовлетворительного поведения», инвестор лишался и денег и перспектив получить уже фактически оплаченную им собственность. Примерно такая версия использовалось белорусским руководством еще в 1990-е годы с российской кампанией «Балтика». Именно такая «двухуровневая» система приватизации и пропагандировалась как белорусскими СМИ, так и лично А. Лукашенко.

Стоит отметить, что только со стороны схема приватизации выглядела абсурдом. Дело в том, что она идеально отвечала взглядам белорусского политического класса и населения, не исключая и оппозицию и имела в своей основе твердую уверенность в некой почти сакральной «лакомости» белорусских производственных активов.

Но представляется, что на самом деле А. Лукашенко играл не только на «особой технологичности и современности» белорусских грузовиков и тракторов, а на инстинктах граждан республики, которые по понятным причинам, беспокоясь за выживаемость своего пока относительно молодого национального государства, опасаются потерять индустриальное наследство, которое им досталось после распада СССР. Есть глубинное понимание, что другого такого шанса белорусский народ не получит.

Отсюда и попытки создать с российскими конкурентами по примеру БКК совместных трейдеров (МАЗ-КАМАЗ), что позволяло бы официальному Минску надеться на то, что за белорусской продукцией будет зафиксирован отдельный сектор на российском рынке. Понятно, что ждало бы такого рода трейдеров в перспективе… Однако калийный год, похоже все эти надежды похоронил…

Андрей Суздальцев, politoboz.com