За смерть йорка клиника выплатила минчанке 16 миллионов

Из-за смерти своей собаки женщина дошла до суда, но в итоге заключила мировое соглашение.

- Смерть Машки вся наша семья переживала тяжело. Дочка пила успокоительные, я - антидепрессанты, муж тоже очень переживал. Нашего любимого йоркширского терьера я считала своим ребенком, полноправным членом семьи, - рассказывает «Комсомольской правде в Беларуси» Ольга и отворачивается, чтобы вытереть слезы.

О своем йорке женщина может говорить часами. В семейном архиве сотни фотографий и видео с Машей, ее одежда, а это практически 200 (!) вещей, сшитых на заказ - от розовых платьишек до теплых штанишек, хранятся в огромном комоде. Любовь к маленькому питомцу была такой безграничной, что для него из Москвы заказывали специальную именную лежанку. Пока слушаю хозяйку крошечного йорка, ловлю себя на мысли: о своей крохе она говорит, как о ребенке: «Наша маленькая звездочка. Она такая умная! Вы бы видели ее пронзительные глаза». Три года хозяева не могли нарадоваться на свою Машу, но 28 июня собака скончалась.

- Тот день я помню по минутам. Утром мы обратились в клинику «Доктор Вет» по улице Скрипникова, потому что Машута стала вялой, отказалась от корма. Сдали все анализы, все показатели были в норме, но УЗИ показало: матка увеличена. Врач предложил стерилизовать ее, уверив, операция элементарная и несложная, но так как собачка маленькая, ей поставили капельницу, - вспоминает Ольга. - После операции я сидела с Машкой, ждала, когда она отойдет. И тут началось. У нее стала течь вода из пасти, носа, она занервничала. А ведь следить за всем от начала операции до выписки пациента домой должен был хирург, но он ушел на другую операцию. Кроме того, меня насторожило большое количество физраствора, влитого в Машку, ведь она весила всего 1300 граммов. На руки мне отдали капельницу, в которой из 400 миллилитров физраствора оставалось 250. Позже на суде директор клиники подтвердила, что собачке до операции прокапали 50 миллилитров и после тоже.

«Спасите мне ребенка, заплачу любые деньги»

Врачи успокоили хозяйку, выписали лекарство и отпустили домой. Однако дома йорку стало еще хуже: упала температура, стало не хвать воздуха, начался кашель с хрипами. Супруги тут же сели в машину и рванули в клинику.

- Врач сказал, что у Машки начался оттек легких. Нашей малышке ввели кубик фуросемида. При этом в клинике настаивали: отек - это осложнение от операции. Но я считала, что он был спровоцирован передозировкой физраствором. Его побочным действием как раз и является гипергитратация (водное отравление) и отек легкого... Потихоньку Машка стала приходить в чувство, но в девять вечера клиника закрывалась, я сразу предупредила врача: «С таким диагнозом собаку домой не повезу, страшно». К тому же я впервые увидела, как она плакала, слезы текли огромными горошинами, - вздыхает Ольга. - Нас отправили в клинику на улицу Подшипниковая, которая работала круглосуточно. С каждым часом нашей девочке становилось хуже, ей ввели еще раз кубик фуросемида. Удивило море людей, а на всю клинику работал всего один врач, который ушел на операцию. Я бегала в панике, а фельдшер взял и принес третий кубик фуросемида. На вполне логичный вопрос: «Не много ли для нее такого сильного лекарства?», в ответ услышала: «Мы норму не превышаем». У собаки началась тахикардия, сердце билось бешено, Машка плакала, я плакала, к нам никто не подходил. Не в силах терпеть, я побежала, выхватила врача из операционной, умоляла: «Спасите мне ребенка, заплачу любые деньги». Собака лежала как тряпочка, язык был синим, глазки закатились, у Маши сердце останавливалось два раза, его удавалось запустить, но в третий раз сердечко остановилось. Умирала она долго, мучительно, плакала, лизала мне руки. Я молилась всем богам, но муж вышел и сказал: «Дорогая моя, крепись. Машки больше нет».

В ту же ночь Ольга оставила свой отзыв в жалобной книге, а на следующий день поехала в клинику.

«У нас нет оснований выплачивать вам деньги»

- Директор сразу сказала, мол, все виноваты и понесут наказание. А выписка из карточки Маши вообще удивила, в ней были указаны совершенно другие показатели введенного физраствора и лекарственных средств. Дело в том, что карточка ведется электронная, и в любой момент можно изменить цифры, на какие хочешь, - продолжает рассказывать Ольга.

Смерть Машки вся наша семья переживала тяжело.

После длительных переговоров руководство клиники «Доктор Вет» предложило вернуть минчанке около двух миллионов рублей - сумму, которую хозяева заплатили за операцию.

- Но мы подняли вопрос о компенсации стоимости собаки, а это полторы тысячи долларов. Поначалу клиника решила, что врач и фельдшер выплатят нам тысячу долларов. Больше у них не выйдет, так как у врача семья, недавно родился ребенок. Но почему я должна входить в положение врача, который халатным образом убил мою малышку? - возмущается хозяйка йорка.

Ольга предлагала клинике забыть всю историю, если та перечислит на ее счет полторы тысячи долларов. Однако директор выдвинул свои условия: 8 миллионов за гибель Маши, и хозяева подписывают заявление, что больше не имеют никаких претензий.

«Мы искренне сожалеем о том, что предпринятые нашими специалистами меры не позволили спасти жизнь Вашему животному. Но мы вынуждены обратить Ваше внимание на тот факт, что развитие отека легких у собак является типичным побочным явлением в результате операций по удалению матки. В связи с изложенным, ООО «Доктор Вет» не имеет оснований для выплаты вам средств», - говорится в ответе клиники на претензию Ольги.

«Муж копал ямку Машке и плакал на весь лес»

Получив такой ответ, хозяйка Маши тут же обратилась в суд Фрунзенского района с иском взыскать в ее пользу 16 миллионов. - Договор купли-продажи был у меня на руках, эта цифра не была взята с потолка. Машку мы искали два года, а нашли в Москве. Она была уникальной, миниатюрной, с интеллигентными глазами. В интернете у нее было множество поклонников, ее любили не только мы. Рожденная под знаком Скорпиона, Машка была своенравной. Такая дама с характером. Ее утрату переживали очень сильно. Когда муж копал ей ямку, плакал на весь лес, - слезы снова катятся по лицу Ольги.

- В суде я сама отстаивала интересы. В итоге мы заключили мировое соглашение о выплате 16 миллионов. На семейном совете решили: боль утраты настолько велика, что новую собаку покупать не будем. У нас есть еще один йорк, надеемся, если ему понадобится помощь, то ее окажут профессионалы своего дела.