Ошибка, которая может стоить Путину власти

Смелость и решительность, которая пока сходит Путину с рук во внешней политике, может погубить его в его собственной стране.

Задержанный 19 сентября в Москве руководитель республики Коми Вячеслав Гайзер стал вторым за чуть более чем полгода действующим главой субъекта Российской Федерации, отправившимся из высокого кабинета в тюремную камеру. При этом впервые чиновник такого ранга обвинен в том, что возглавлял организованное преступное сообщество (а все думали – успешно развивавшийся регион). Список обвинений и масштабы вещественных доказательств незаконного обогащения в обоих случаях схожи – и не стоит сомневаться в том, что коллекции часов стоимостью в миллионы долларов, равно как и чемоданы наличности есть еще у многих, кто занимает высокие должности в современной России. Политические и экономические порядки, установившиеся в полностью подчинённой воле начальства стране, не располагают к самоотверженному труду на благо общества.

(…) Как в последние годы показывают все опросы общественного, коррупцию российские граждане воспринимают как одно из самых больших общественных зол. Однако власть никогда не пыталась всерьёз задействовать этот ресурс повышения собственной популярности – и на то она имела массу причин. Главной из них, на мой взгляд, был «второй путинский консенсус»: сделка между высшей частью элиты и бюрократией, по которой последняя обеспечивает поддержание «стабильности» на местах, нужные результаты «выборов» и «соблюдение интересов» федеральных монополий в регионах, а первая позволяет местным чиновникам бесконтрольно обогащаться «в пределах их зоны ответственности» и вершить беспредел в тех вопросах, которые касаются их лично. Примеры многочисленны – от формирования локальных бизнес-империй (как вокруг семьи бывшего краснодарского губернатора Александра Ткачева) до избиений неугодных журналистов (типа того, к которому, возможно, причастен псковский губернатор Андрей Турчак).

Это соглашение верховной власти и низовой бюрократии являлось и является одной из фундаментальных основ существующего в России режима. По сути, оно превратило государственную службу на всех уровнях иерархии в самый доходный (и во многом самый безопасный) бизнес, участники которого полностью избавлены от коммерческих рисков, и в значительной мере – от риска столкнуться с правоохранительными органами, которые на местах либо подчинены региональным властям, либо неформально тесно связаны с ними. Даже сами факты того, что оба арестованных губернатора хранили дорогие коллекции часов, десятки миллионов рублей и компрометирующие их документы в своих служебных кабинетах или официальных резиденциях, указывают на их полную уверенность в собственной неприкасаемости. Именно этот фактор и обусловливал высокую степень политической и персональной лояльности, которая годами присутствовала в России по всей лестнице «вертикали власти».

(…) Случайность это или нет, но отставки губернаторов с формулировкой «в связи с утратой доверия» начались (не считая случая с Юрием Лужковым) именно после принятия Путиным решения по Крыму (единственный губернатор, ранее подвергшийся уголовному преследованию и ныне отбывающий срок в тюрьме, Вячеслав Дудка, был сначала «тихо» уволен летом 2011 года с поста руководителя Тульской области, и лишь потом отдан под суд). Но в марте 2014 года жесткая формулировка была применена к Василию Юрченко (Новосибирская область), а в сентябре 2014-го – к Николаю Демину (Брянская), которые подозревались в незаконном обогащении. Случаи Александра Хорошавина, обвинённого скорее персонально, и Вячеслава Гайзера, подозреваемого в создании ОПГ, выглядят развитием этой линии. Кремль настоятельно напоминает своим назначенцам, что ситуация в стране изменилась (если бы это было иначе, власти нашли бы вариант «не выносить сор из избы»). Однако, на мой взгляд, этот «новый курс» чрезвычайно опасен для сложившейся в России системы.

(…) В марте 2014 года Путин принял крайне рискованное решение во внешней политике – но это решение было тактически просчитано. Президент понимал, что ЕС и США не предпримут никаких силовых шагов и был убеждён, что экономические санкции не смогут свести российскую экономику с наезженных рельсов (что и было бы так, не вмешайся в процесс цены на нефть). Он осознавал, что народ выразит полную поддержку аннексии, и, что самое важное – он может всецело положиться на тех, кого сам выбрал и назначил на руководящие посты и кто собрался в Георгиевском зале Кремля 18 марта, чтобы послушать его «Крымскую речь». Однако последние события начинают порождать опасения: президент столь уверовал в свои неограниченные возможности, что решил «начать войну» и на внутреннем фронте.

На мой взгляд, эта инициатива имеет все шансы довольно быстро разрушить сплочённость элит, крайне необходимую сегодня для функционирования сложившейся в России неэффективной управленческой системы. Осознание, что период, в течение которого высшие чиновники действительно были неприкасаемыми, заканчивается, может не столько вдохновить оппозицию (которая, с одной стороны, не очень популярна в народе, а, с другой, не обладает необходимыми инструментами продвижения своих инициатив), сколько спровоцировать внутренние конфликты внутри правящего класса, создав условия для пресловутой «войны всех против всех».

Слабость современной российской политической системы (в отличие, например, от той, что сложилась в начале 1990-х и пережила то бурное и неопределённое десятилетие) заключается в том, что все её фигуранты обязаны своим статусом исключительно Владимиру Путину. Сегодня нет относительно самостоятельно сформировавшихся групп влияния (каковыми при Борисе Ельцине были «группы» Черномырдина, Лужкова- Шаймиева, Чубайса и т.д.), а все имеющиеся борются только за один ресурс – за внимание президента. Такая система может пойти вразнос от даже относительно небольшой внутренней дестабилизации, триггером которой, повторю, вполне может оказаться складывающееся в элитах ощущение того, что они перестают быть неприкасаемыми.

Борьба с коррупцией – прекрасный инструмент мобилизации чиновничества и сплочения народных масс там, где она давно институционализирована и стала устойчивой практикой (как, например, в Китае). Однако в стране, политическая и социальная система которой основана на избирательности применения норм и законов, её запуск чреват недопустимыми перегрузками. Поэтому, на мой взгляд, Владимир Путин начал на днях опасную игру – и не исключено, что та смелость и решительность, которая пока сходит ему с рук во внешней политике, может погубить его в его собственной стране. Потому что это Запад считает Россию принадлежащей лично её президенту, а отечественная бюрократия уверена, что именно она является её коллективным хозяином.

Владислав Иноземцев, Intersectionproject.eu (перевод - «Новое время»)