Злые остаются живыми

Злость, заметная в движениях скул Путина в его публичных выступлениях с годами просаливает ее носителя, и тогда ему сам черт не брат.

Уже несколько лет в темноте ночной меня мучают садистские сцены ухода из жизни великого бедуинского полковника Муаммара Каддафи. Игрушечность его тела в плену дикого племени провожающих его. Выцветшая в последнем пластунском марше военно-полевая форма. Прощальный холодильник – пародийный мавзолей, пустоватая бедуинская палатка на главном ливийском майдане.

Пытаясь избавиться от кошмара, я перемещаюсь в явь, размышляя о чем-то все еще реальном, твердом и стабильном. Другой Главнокомандующий уверенной поступью, в гэбэшной традиции, входит в комнату. По лицу Путина гуляет судорога. После паузы его фигура растворяется, как исчезающий хоррор. Оставшись в одиночестве, я пытаюсь анализировать. Как он выйдет из современности, какую тропу ему удастся отыскать в темноте своего финала? Реваншистское желание кликушествовать о закономерностях истории, предвкушать неведомое, но вроде бы очевидное, я отгоняю. Вспоминая фильм Акиры Куросавы "Злые остаются живыми", понимаю, что все же воспринимаю неуклюжую, но уверенно двигающуюся по кремлевским тенетам фигуру засидевшегося на посту президента России как неизменно "злую". Судьбы злых амбивалентны. Злость, заметная в движениях скул Путина на пресс-конференциях, в его иных публичных выступлениях, с годами просаливает ее носителя, и тогда ему сам черт не брат. Он, возможно, выберется, и даже не через заднюю дверь.

С чем останемся мы, вынужденно уехавшие и вынужденно оставшиеся, неспособные под гнетом установившейся колом системы власти договориться, организовать и произвести коллективное интеллектуальное противоусилие необходимой мощности? С чем останется та часть сограждан, которая еще считает себя "гражданским обществом", оказавшись наедине с допьяна напоенным телевизионным сбитнем, уверенным в собственной силе и собственном праве "народом"? Известный политолог уверенно обещает, даже гарантирует циклический катаклизм прощания с Путиным в грядущем, 17-м году. Покойный Алексей Юрьевич Герман бесконечно цитировал Стругацких: "После серых приходят черные". Но вряд ли что-то еще чернее стоит придумывать в темноте абсурдной российской ежедневности. Расхожее понимание исторического прогресса предполагает: именно то, что сейчас, и есть "черное".

А тогда далее что?

Мы с моим мифическим Путиным много раз смотрели прокручиваемый неведомо по чьей воле фрагмент байопика Каддафи. В гнетущем двойном молчании, под стоны вождя ливийской Джамахирии и победные крики случайно поймавших-таки его охотников. После просмотра в таком же молчании каждый из нас двоих искал ответ на вопрос о будущем.

О будущем Путина, который для кого-то превратился в большой сюрприз, для кого-то – в надежду, для кого-то – во врага, для кого-то – в прошлое, которое не уходит, для кого-то – в маску мирового зла... Универсальный солдат, киборг на галерах, персона года, стержень России, новый Распутин. Agent Provocateur под прикрытием. Дзюдоист, ночной хоккеист, дельтапланерист, подводник, наездник, охотник, зверовод. Человек-событие в комичном пиджаке, появляющийся в двух эпизодах уникальной хроники, откопанной Сергеем Лозницей и представленной в формате черно-белого документа. Реальная фигура, существующая по законам древнего мифа, трансформирующая и меняющая обличья. Герой фейсбучных демотиваторов и популярная фотомодель глянцевых журналов. Герой комикса, выскочивший из сошедшей с ума советской школьной программы по литературе. Политический анчар. Грушницкий, который после любого выстрела остается на площадке. Наше все, как Пушкин, и наша извечная российская пустота. Крысиный король, так и не встретивший своего Щелкунчика. Президент огромной сонной страны с душной энергетикой бесконечного пира для избранных во время чумы. Каменный политический гость к каждому из соседей, распугавший окрестных Донов Жуанов. Остап Бендер, без усилий с любым смертельно опасным грузом преодолевающий любые границы. Отец анонимных дочерей. Успешнейший кооператор с неведомого "Озера". Тонкий знаток владельцев загадочных байкалфинансовых групп... Вождь Временщик Путин.

Как богато сюжетно, играя с попсовыми жанрами и изобретая их заново, наполнил он мусорным ветром свою и нашу жизнь, отрицая необходимость иной литературы, иного кинематографа и телевидения, иных комментариев и историческо-политических исследований, не развернутых на самый актуальный ежедневно сюжет. Возможно, взявшись считать бесконечные образы и ипостаси, ботоксные маски и реинкарнации, множественные пришествия и обновления до 3.0, 4.0, 5.0, мы поймем, что избавиться от этого слова до истечения всех возможных мыслимых и расширенных сроков мы так и не сможем. И смириться тоже не сможем. И побороть не сможем. А значит, он будет по-прежнему ураганить ночами – между кошмарными просмотрами снов о "героях и гробницах", оставаясь лихим духом темноты и дневным телегероем, реальполитиком нескольких десятилетий, отрезающим все лишнее, кроме себя.

Антон Мазуров, "Радио Свобода"