Старший лейтенант из Печей: В среднем забирал по рублю

В суде над командирами роты в Печах допрашивают Павла Суковенко.

4 октября Минский областной суд продолжает рассматривать дело старшего лейтенанта Павла Суковенко и прапорщика Артура Вирбала. Первый командовал ротой, в которой служил пинчанин Александр Коржич, погибший осенью 2017 года, второй был в этой роте старшиной, передает «Еврорадио».

Военным предъявлены обвинения по частям 1 и 2 статьи 455 Уголовного кодекса: злоупотребление должностными полномочиями, бездействие власти и превышение власти с применением насилия. Первоначально уголовные дела против них заводили по другим статьям, однако позже Следственный комитет пришёл к выводу, что действия Суковенко и Вирбала, хотя и были преступными, но не стали причиной самоубийства Коржича. Дело командиров роты выделено в отдельное производство и ведётся отдельно от "дела Коржича", в рассмотрении которого сейчас объявлен перерыв. Более того, на первом заседании, которое состоялось 1 октября, выяснилось, что Светлана Коржич, мать погибшего рядового, не проходит по делу Суковенко и Вирбала потерпевшей.

3-го октября в суде дал показания обвиняемый прапорщик Артур Вирбал.

Потерпевшими по этому делу признаны семеро военнослужащих срочной службы. Это сержанты, обвиняемые по "делу Коржича" — Барановский, Вяжевич и Скуратович — а также Брытиков, Бердник, Субоцкий и Шуляковский.

С утра 4 октября в суде читают оставшиеся протоколы показания обвиняемого Вирбала. После этого планируется приступить к допросу старшего лейтенанта Павла Суковенко.

Суд переходит к допросу старшего лейтенанта. Павел Суковенко был призван на воинскую службу 1 августа 2011 года. По 27 июля 2015 года проходил ее в качестве курсанта Военной академии. После был распределён в часть №43064 на должность командира 1-го учебного взвода. С 10 августа 2016 года проходил службу в должности командира 3-ей учебной танковой роты.

13 октября был уволен в запас в звании старшего лейтенанта. На момент задержания не являлся военнослужащим.

Суковенко начинает комментировать эпизоды обвинения. Вот так он объясняет то, что не выдавал сержантам месячное жалование в полном объёме:

— Действительно такое было, я этого не отрицаю. В среднем забирал по 1 рублю, а иногда — копейки, так как не было сдачи. Денежное довольствие не всегда выдавал полностью. Средства уходили на нужды роты, весь сержантский состав об этом знал. Почему они говорят, что не знали об этом, — я не знаю. Может быть, им сказали так говорить. Данный факт я признаю полностью и готов возместить ущерб в полном объёме.

Павел Суковенко признаёт себя виновным по данным фактам и раскаивается

— Что касается покупки мне продуктов и сигарет сержантами, да, такие случаи были, я этого не отрицаю тоже. Но я никогда от них этого не требовал. Что касается количества — точного количества я не помню. Если потерпевший утверждает, что было такое, то, значит, было такое, — поясняет обвиняемый.

Павел Суковенко признаёт себя виновным по данным фактам и раскаивается, "так как, согласно уставу, не имел права этого делать".

Конец обвинения, где старлею вменяется то, что он не контролировал порядок и бездействовал, он комментирует так:

— Я умел и мог навести порядок в своём подразделении. Но не во всех Вооружённых силах, а только в подначальной мне маленькой роте. Ну, и хотелось бы в конце добавить, что все мои противоправные действия сержантский состав вполне мог обжаловать в соответствии с уставом.

В содеянных мной преступлениях я раскаиваюсь. Еще раз повторюсь, что, на усмотрение суда, или если сержантский состав захочет, я могу возместить ущерб. Выставьте счёт, мои родственники оплатят. Я раскаиваюсь и готов понести наказания.

Прокурор Вадим Лолуа спрашивает у обвиняемого:

— Павел Павлович, я ещё могу понять, когда вы из 16 рублей забираете рубль якобы на нужды роты. Но когда из 37 рублей вы выдаёте только 15, то у товарища Скуратовича явно должны были возникнуть вопросы. Как вы это поясните?

— Он ничего не спрашивал. Сержантский состав знал, что если надо — значит надо.

По поводу показаний Барановского о том, что он сотню раз покупал ротному кофе "3 в 1":

— 100 раз — это, конечно, громко сказано, — комментирует Суковенко.

Суковенко не отрицает, что просил держурных по роте покупать себе кофе. Он даже говорит, что иногда приходил в роту, а кофе уже стоял на его столе в канцелярии.

— Ага, то есть и просить не надо было иногда... — говорит прокурор.

Допрос продолжается.