«Американка». Почта в одну сторону

У большинства родственников заключенных тюрьму КГБ оппозиционеров продолжаются проблемы с письмами. Жена Александра Отрощенкова для решения проблемы выставила КГБ ультиматум.

Муж Дарьи Отрощенковой – пресс-секретарь кандидата в президенты Андрея Санникова Александр - с 20 декабря находится в следственном изоляторе КГБ в качестве обвиняемого в участии в событиях 19 декабря. За это время Дарья написала мужу более 30 писем, а от него получила только два коротких сообщения, из которых узнала, что Александр получил от нее тоже только два письма, сообщает «Радыё Свабода».

К Александру Отрощенкову не допускают адвоката, и жена достоверно не знает, что с ним теперь, как он себя чувствует. Дарья Отрощенкова решила направить в КГБ жалобу о том, что там не обеспечена гарантированная законом переписка.

«Это я им сегодня пошлю, а потом напишу в прокуратуру, если ничего не изменится. Ведь они на самом деле нарушают закон», - говорит Дарья Отрощенкова.

Но и на этом женщина останавливаться не собирается. Дарья Отрощенкова говорит, что если ее письма к мужу так и не дойдут, она будет добиваться возвращения их ей, в том числе через суд:

«Чтобы мои письма были либо у него, либо у меня. А если они их потеряли, то будем иначе разбираться - через суд. Ведь они же имеют определенную моральную ценность - это большая моральная потеря, что он их не получает. Для меня это имеет большое значение», - говорит женщина.

Проблемы с письмами имеют фактически все родственники заключенных «американки», которые проходят по делу 19 декабря. Некоторые, как родственники бывшего кандидата в президенты Андрея Санникова или координатора «Европейской Беларуси» Дмитрия Бондаренко, получили за 50 дней только по одной записке. Большинство имеет два-три письма, при этом все отмечают, что по сведениям из этих писем ясно, что основная часть писем к заключенным не доходит.

Мать Павла Северинца Татьяна написала сыну 7 писем, но не уверена, что хотя бы одно из них дошло до адресата.

«Из писем Павла я обратной связи не вижу. Надо только догадываться, что и как», - говорит Татьяна Северинец.

Из сообщений Анастасии Полаженко ее папа Владимер Полаженко понял, что до нее не доходят письма, подписанные конкретными друзьями. А вот некоторые анонимные послания все же доходят.

«Написала, что пришли четыре открытки без подписи. Что очень приятно. Таким образом я понял, что ничего, кроме моих писем и этих анонимов, ей не передают. Хотя знаю, что пишут ей и друзья».

Еще одна особенность переписки заключенных КГБ с внешним миром - письма от заключенных могут прийти наполовину разорванными, как это было с письмом Александра Класковского либо с порванными углами или какими-то обозначениями. Родственники заключенных заметили, что так было с письмами, которые они получили до 31 января, когда в Евросоюзе решался вопрос о введении санкций против руководителей Беларуси.

«Такое впечатление, что внезапно был отменен приказ не позволять переписки и письма, которые уже выбросили в корзину, все же отправили адресатам. Но после 31-го, когда ввели только визовые санкции и потребность создавать хорошие впечатления отпала, все вернулось - писем снова нет», - говорит Ольга Бондаренко, супруга координатора «Европейской Беларуси».