«Вскрывал вены, потому что понимал: еще немного и выйду полным инвалидом»

Александр Кабанов рассказал о своем заключении.

Блогер из Березы Александр Кабанов в декабре 2022 года освободился после трех лет в неволе.

О своем заключении и пытках в беларусских колониях он рассказал в интервью «Радыё Свабода».

«Камера ледяная, дышишь — пар идет изо рта»

— Колония — это пытки и избиения. Это ШИЗО. Я из ШИЗО не вылазил. Когда приезжает «политический», его сразу же делают «злостным нарушителем режима». Что это такое? Тебе говорят, что у тебя была расстегнута пуговица, ты не поздоровался, у тебя в тумбочке не убрано — и за все такое и прочее на тебя будет составлен акт.

Все — ты злостный нарушитель режима, становишься особо опасным за такие мелочи, которых на самом деле и не было.

Но их невозможно оспорить, ничего невозможно сделать. На меня, как только я приехал, буквально через дня три-неделю уже было три акта, и по одному из них меня ставят мыть унитазы.

А моют унитазы в колонии понятно кто — лица с низким социальным статусом. Это один из инструментов давления администрации колонии на заключенных. Надо кого-то закрыть в ШИЗО — ставят на унитаз, надо сделать злостным нарушителем — ставят на унитаз.

Я отказался, меня отправили в ШИЗО на 30 суток. Это «одиночка»: в 5 утра – подъем, в 6 – завтрак, в 11 – обед, в 16 – ужин и все.

Был момент, когда я вскрывал вены, потому что понимал, если это продлится еще немного, то выйду полным инвалидом.

Меня пытались заморозить, посадили в камеру без отопления в ноябре и положили на нары прямо под окном, окно и вентиляцию открыли. Вроде бы нары отложены, спать можно, но нет ни подушки, ни одеяла, ни матраса.

Все в плитке, бетонный пол — камера ледяная, дышишь — пар идет изо рта. Чтобы там продержаться, надо все время отжиматься, приседать. Ты не можешь сидеть, да и негде, все ледяное. Все время двигаешься — 5 часов, сутки, на вторые сутки силы начинают тебя покидать. Ты понимаешь, что надо где-то лечь поспать, но если ты ляжешь, ты себе что-то отморозишь и можешь лишиться каких-то органов.

Понял, что надо что-то делать, потому что сидеть еще много суток, а ты столько не выдержишь. При этом никто не бьет, не угрожает, тебя просто держат в этом холодильнике. Чтобы прекратить, способ только один — выехать в больницу и дать понять администрации колонии, что ты будешь дальше себя «кромсать».

Но когда у тебя бритва в руках и ты стоишь рядом с умывальником, у тебя все равно ступор. Думаешь: ты же себя сейчас будешь резать. Однако какие варианты? И начинаешь…

Сотрудник приходит забирать станок, а камера — в крови. Меня вывозили в больницу в Новополоцк зашивать (руку), наложили 8 швов. Однако после меня снова вернули в ШИЗО.

«Все знают, что общение с Бабарико заканчивается ШИЗО»

Блогер рассказал и о Викторе Бабарико, который также отбывает наказание в Новополоцкой ИК-1.

— В Новополоцке все очень жестко, в разных отрядах разные локальны участки, все огорожено, нельзя перемещаться. Возможности встретиться с кем-то и о чем-то поговорить нет. Но все знают, что общение с Бабарико заканчивается ШИЗО.

Вокруг него создан такой вакуум, куча стукачей, которые следят за тем, чтобы к нему никто не подходил, никто ничего не говорил. И он это прекрасно понимает, ходит сам по себе, даже старается не здороваться с людьми для того, чтобы никого не подставить.

Его поставили сейчас на одну из самых тяжелых и грязных работ — угли (политзаключенный выжигает древесный уголь — ред.). Он вину не признает, на него идет определенное давление.

Но самое интересное, что общения с ним избегают не только заключенные, но и сотрудники, и администрация. Я спрашивал у некоторых, почему они боятся Бабарико. Те отвечали: «А если завтра он станет президентом! И нам потом не поздоровится. Поэтому лучше мы будем держаться подальше».

Отношение людей к власти не изменилось

Блогер признался, что выйдя из заключения, увидел беларусов не сломленными.

— В 2020 году еще приходили газеты. Также у нас был телевизор, понятно, что новости там достаточно своеобразные, но из них что-то перевернуть и понять, что происходит, можно, — рассказывает Александр о том, как за решетку проникает информация. — Плюс приезжали люди, которых арестовывали, они рассказывали, где были, что видели. Я был в шоке.

Думал, что выборы пройдут как обычно: разгонят, посадят, три-пять дней — и все успокоится, а Беларусь останется прежней. Того, что произойдут такие перемены, я не ожидал.

Про войну мне рассказал адвокат. Она уже шла недели две, но мы не знали об этом. Еще по дороге к адвокату меня предупредили: «Ты сейчас офигеешь, как узнаешь новости».

И мне дали распечатанные новости, я начинаю читать и не верю своим глазам. Вернулся в камеру, рассказал всем, все тоже были в шоке. В голове не умещалось: Московия и Украина — война. Война в Украине, однозначно, влияет на нашу внутреннюю повестку…

После освобождения увидел, что люди в страхе, многие говорят: все пропало. Это не так. Надо понимать, что всегда есть взлет и падение.

Разве что-то изменилось в плане отношения людей к власти? Ничего не изменилось. Отношение только ухудшилось. Причем не только у противников режима, но и у сотрудников колоний, у администраций, у тех, кто возит «столыпинские» вагоны.

Люди прозрели. Они четко понимают, что Лукашенко нелегитимный, что в стране произошел конституционный переворот, то есть власть захвачена силовым путем. Они объясняют это тем, что у Лукашенко не было выбора, говорят, что тогда бы мы его возили в том же вагоне «столыпина», а не вас. Поэтому, мол, он на это пошел. Но то, что он выборы проиграл, это все прекрасно понимают.

В стране все шифруются, пытаются не говорить напрямую свои мысли, очень аккуратны в соцсетях. Но само отношение людей к власти не изменилось. У кого-то появилась еще более жесткая позиция, больше стало ненависти, несмотря на этот страх. И я думаю, что этот страх рано или поздно перейдет в другую фазу — активности.