«Заглядываю в комнату, а там моя мама рассказывает милиционеру про «змагаров» с красно-белыми флагами»

Беларусы рассказали о доносчиках среди своих близких.

Практика политических доносов в Беларуси сохраняется. Часто их поводом служат бытовые конфликты.

«Зеркало» публикует монологи людей, на которых донесли те, от кого, казалось бы, такого ждать никак нельзя.

Имена собеседников изменены, их данные есть в редакции.

Елена, 36 лет: «Его вторая жена продвинулась по службе и стала районным судьей в Минске»

На меня донес бывший муж.

Начну издалека. В середине нулевых я вышла замуж по большой любви. Через год после свадьбы родила дочь. После ее рождения отношения с мужем разладились. Несколько лет мы то сходились, то расходились, но в итоге официально развелись. Развод был очень сложным: с постоянными скандалами, вызовом милиции.

Был еще квартирный вопрос. Я стояла в очереди на жилье и получила двухкомнатную квартиру в небольшом районном центре. Квартира и кредит оформлялись на меня, но мы еще были в браке, поэтому муж впоследствии смог претендовать на супружескую долю в собственности — одну комнату.

Только через несколько лет после развода мы с ним смогли прийти хоть к какому-то согласию. Договорились устно, что я отказываюсь от алиментов, а он оставляет комнату дочери.

Бывший женился во второй раз, переехал в Минск. Я тоже вышла замуж. Жили хорошо, купили автомобиль, ездили отдыхать, сделали хороший ремонт в квартире.

Думаю, бывшему не давала покоя наша счастливая жизнь. Через несколько лет он начал требовать с меня 10 тысяч долларов за свою долю в квартире. Я, конечно, отказалась: у нас был уговор, он годами не платил алименты, не выплачивал кредит за жилье. И он подал на меня в суд. Суд не учел все описанные обстоятельства и постановил отдать комнату бывшему мужу.

На этом он не остановился и стал требовать уже 12 тысяч долларов, ведь мы продолжали жить в квартире. Я снова отказалась.

В конце прошлого года ко мне на работу пришел ГУБОПиК. Меня забрали с работы, отвезли домой, переколошматили всю квартиру, изъяли мобильный телефон, допрашивали шесть часов в РУВД. Называли врагом народа, говорили, что покажут мне видео и фото с маршей с моим участием (но так и не показали).

Почему за мной в районный центр приехал ГУБОПиК, я так и не поняла. Мне дали ознакомиться (буквально на несколько секунд) с очень странным судебным постановлением. Я секретарь по профессии и умею быстро ориентироваться в документах, но смысл постановления так и не поняла. В документе был указан неизвестный мне никнейм из телеграма, на обладателя которого как будто было заведено уголовное дело за оскорбление судьи из моего города. Якобы я проходила по делу свидетелем.

Судья из постановления — подруга матери бывшего мужа. Это была первая связь между визитом ГУБОПиК и бывшим мужем.

Вечером меня отпустили с допроса, а на следующий день утром мы с дочкой собрали рюкзаки, сели на маршрутку и уехали из Беларуси. Ждать новых обысков и судов я не хотела. Знаю, что силовики снова приходили на мою старую работу, искали меня.

Я жила в маленьком городе, где все друг друга знают. Уже после моего отъезда из Беларуси со мной связался знакомый, который работает в органах. Он и рассказал о том, что бывший написал на меня донос. Более того, оказалось, что его вторая жена продвинулась по службе и стала районным судьей в Минске. Ее фамилия есть в базах судей, которые отправляли людей на «сутки» по политическим делам. Бывший муж часто запугивал меня «связями» благоверной.

А затем бывший и сам в разговоре с моей свекровью косвенно признался, что донос — его рук дело (во время разговора мужчина грозится рассказать, «кто направил маски-шоу» в город и говорит женщине, что ее дети «бэчэбшники». Запись есть в распоряжении редакции. — Прим. ред.).

С помощью друзей и родственников мы продали почти всю мебель из злополучной квартиры, отключили газ и свет. Я по-прежнему выплачиваю кредит. Бывший закидывает нас судебными исками, ничего не платит. Предполагаю, что он планирует завладеть квартирой полностью. Я тоже подала в суд — на взыскание невыплаченных алиментов за несколько лет. Пока отдел принудительного исполнение производил расчеты, туда приехала незапланированная проверка. Волей неволей подумаешь, что не случайная.

Мы давно хотели уехать из Беларуси, но не могли решиться. Страшно было срывать дочку с места. Думали, что уедем, когда она закончит школу. Но бывший муж и ГУБОПиК помогли нам ускориться. Мы уже полгода живем в европейской стране. Смогли легализоваться (спасибо силовикам за протокол обыска и изъятия телефона — он помог получить международную защиту), выучить язык до разговорного уровня. Дочка учится в престижном лицее, я уже работаю.

Парадокс, но этот гнусный поступок — возможно, лучшее, что сделал для дочки ее отец.

Павел, 26 лет: «Заглядываю в комнату, а там моя мама в красках рассказывает милиционеру про змагаров с красно-белыми флагами»

Моя мама донесла.

Правда, не на меня, а на наших соседей. Было это осенью 2020 года. Мама была уже на пенсии. До пенсии работала на госпредприятии.

Она поддерживала Лукашенко, хотя на выборы никогда не ходила. Естественно, протестующие в ее картине мира — это «пьяные, проплаченные, завезенные из-за границы». Полное соответствие мировоззрения с картинкой из телевизора.

Помню, как я вернулся домой в первую ночь после выборов. Она уже собиралась спать, вышла ко мне:

— Что там взрывается? Война началась или что? Понять не могу.

Я описываю на эмоциях: протесты начались, людей расстреливают. На все это она ответила безразлично:

— Ааа.

И ушла спать.

У мамы был давний конфликт с соседями. Они иногда подкармливали уличных котов у нашего дома, что крайне не нравилось маме. Жаловалась в товарищество жильцов, но там, скорее всего, не захотели вмешиваться в эти склоки.

Как-то раз я прихожу домой и понимаю, что у нас гости. Заглядываю в комнату, а там моя мама в красках рассказывает милиционеру про каких-то (дословно) «змагаров с красно-белыми флагами». Ухожу к себе, пытаюсь подслушать разговор — и в какой-то момент понимаю, что она говорит о наших соседях! Как те гопсударство ненавидят, что у них родственники за границей, какая у них квартира и машина. Конечно, все ложь.

Я в шоке. В тот период протесты уже угасали, но еще проходили регулярно. Людей задерживали часто.

Надо что-то делать. Прислушиваюсь к разговору, чтобы понять, в какой примерно квартире живут эти «змагары». Я ведь и не знал их толком, общение на уровне «день добрый — до свидания». Выхожу в подъезд, нахожу нужную квартиру. Так и так, у меня дома мент, моя мама на вас доносит. Теперь уже в шоке соседи. Я извиняюсь как могу и ухожу.

Несколько дней ничего не происходило. Было вообще что-то, кто-то приходил к соседям? Непонятно. Идти снова в гости было очень уж неловко.

Через какое-то время встретились с соседями у дома. Оказалось, после нашего разговора они всю ночь готовились к обыску — главным образом морально. Обыск ждали утром (тогда силовики любили приходить к людям рано утром). Но никто так и не появился.

Позже к ним пришел участковый. Обсудил с ними конфликт из-за котов. Ни словом не обмолвился ни про политику, ни про флаги, ни про протесты. В мягкой форме высказал мнение, что моя мама человек эмоциональный, с ней лучше не конфликтовать.

После этой истории я перестал жить с мамой, а вот с соседями подружился. Нашлись общие интересы. Котов они по-прежнему кормят, только делают это с другой стороны дома. Мама общается с соседями вежливо и приветливо, будто ничего не произошло.

Из этой истории я сделал два вывода.

Первое. Если в стране поощряют доносы, люди будут использовать такие грязные приемы, чтобы мстить тем, кого недолюбливают.

Второе. В милиции тоже есть достойные люди. Просто мудаков хорошо видно и слышно, в то время как солидарность и честность работают тихо.

Екатерина, 42 года: «Прошло уже полгода, и мы до сих пор пытаемся понять, почему он сделал это с нашей семьей»

На меня донес близкий друг семьи.

Из-за его доноса мы с мужем прошли Окрестина и Володарку, нас осудили на «химию».

Это случилось в октябре прошлого года. К нам в квартиру ворвался ГУБОПиК. Избили мужа: электрошокер, дубинки, все по полной программе. Обыскали. Нашли флаг, фото с маршей в телефоне. Повезли оформлять.

У ГУБОПиК еще такой «прикол» есть. Когда забирают мужчин, их наряжают в самое нелепое, что найдут в квартире: шляпы, маски, перья. В этом наряде вывели мужа во двор. Очень веселились.

На меня сразу завели уголовное дело ст. 342. ч. 1 УК (Организация групповых действий, грубо нарушающих общественный порядок), а мужу сначала дали «административку»: 10 суток, потом еще 15. В итоге мы вдвоем проходили по одному уголовному делу и оказались в СИЗО на Володарского.

Условия там ужасные, что тут говорить. Почти нет дневного света, прогулка раз в день, еда отвратительная, страшные матрасы, никакой медицинской помощи. Письма проходят с трудом — процентов 40 доходит, в основном от близких родственников. Кажется, что ты никому не нужен, что все тебя бросили.

«Я постоянно испытывала чувство голода». Поговорили с бывшими политзаключенными о том, почему им важны посылки, бандероли и письма

В январе был суд. Нам с мужем дали три года «домашней химии». Через несколько недель после суда мы уехали из Беларуси.

Во время обыска сотрудник ГУБОПиК постоянно показывал мне одну и ту же фотографию — на ней я с бело-красно-белым флагом. Потом это изображение проходило красной нитью через все уголовное дело.

Фото с моими данными отправили в чат-бот ГУБОПиК. Я точно уверена, что сделал это сам автор фото, некогда очень близкий друг нашей семьи. Потом я называла фамилию следователю, и тот подтвердил: донос — дело рук моего знакомого.

Прошло уже полгода, и мы до сих пор пытаемся понять, почему он сделал это с нашей семьей, нашими детьми. У нас с этим человек был конфликт (не хочу рассказывать подробности), но ничего такого, что нельзя было бы решить цивилизованно. Он точно не сумасшедший лукашист, чтобы сделать это по идеологическим соображениям. Скорее, просто приспособленец. Наверное, во всем виновата зависть. Это очень сильное чувство. Может быть, человек всегда был гнилым, а мы не замечали.

Я думала, что одна такая — кого посадили по доносу. Пока не попала на Володарку. Огромное количество людей сидит по доносам. Часто доносы пишут друг на друга самые близкие люди. Вплоть до ситуаций, когда муж клевещет на жену, чтобы забрать детей.

Я знаю, что существует только высшая справедливость. Время Новой Беларуси придет. И тогда вот такие доносчики (а их много) ответят перед обществом в первую очередь.