Тренер Иванкова: «В Беларуси тоталитарный режим»

Белорусских тренеров по спортивной гимнастике разбросало по всему свету.

Можно ткнуть пальцем в любой континент – и практически со стопроцентной вероятностью там работает или когда-то работал белорус. Владимир Ваткин, один из топовых белорусских специалистов, тренировавший многократного чемпиона мира Ивана Иванкова, уже 20 лет с небольшим перерывом живет в Австралии. И на Родину, похоже, возвращаться не собирается. О неуступчивом характере Иванкова, бразильских грабителях и кризисе в нашей гимнастике Владимир Романович рассказал журналисту by.tribuna.com Тарасу Щирому.

«Вряд ли Иванкову в Беларуси предложат хорошие условия»

С Владимиром Ваткиным мы связались через мессенджер и неожиданно обнаружили его в США.

–  В отпуск с женой выбрались, – бодро рассказывает тренер. – В Австралии отдыхают обычно на Рождество или на Новый год, но в Мельбурне в феврале планируют провести Кубок мира. Зимой будет не до отдыха. Поэтому решили поехать сейчас. Гостим у родственников жены в городке Аламида, что в Калифорнии. Удалось на несколько дней выбраться  в Лас-Вегас.

– Любите казино?

– Да, в этот раз тоже немного поиграл. Но я больше проигрываю, чем выигрываю :). Играю только ради интереса.

– В Америке живет много белорусских гимнастов. Может, встретились с кем-то из друзей?

– Ни с кем не встречался, но постоянно общаюсь со своими учениками Иваном Иванковым и Андреем Каном через скайп и вайбер. Вживую виделся с ними давно. Хотя с Андреем мы пересеклись несколько лет назад на международных соревнованиях в Германии. Он сейчас тренером работает. А Ваня живет в Хьюстоне, в Техасе. Тренирует в хорошем зале, владеет которым японец. Все у него неплохо.

– Говорят, Иванкову недавно предлагали пост главного тренера сборной Беларуси по спортивной гимнастике, а он отказался.

– Я разговаривал об этом с Иванковым, читал разные мнения. Судя по ним, Ваня не явился на встречу с главой федерации. Он мне сказал, что ему просто не позвонили, а предварительные разговоры были какими-то общими, несерьезными. Я склонен больше верить Иванкову и  не думаю, что он возглавит сборную. Это маловероятно. Вряд ли ему предложат достойные условия.

«Щербо выходил побеждать. У него это было в крови, а Иванков всему этому научился сам»

- Владимир Романович, вы вообще могли заниматься чем-то другим кроме спорта?

– Мой отец, а он тоже был тренером, спортивным менеджером, не хотел, чтобы я пошел по его стопам. Папа понимал, что это очень сложная работа. Но в моей семье не было дипломатов, и для меня спорт был единственным выходом на международный уровень, возможностью выбраться за рубеж. На фоне других белорусских гимнастов я был посредственным кандидатом в мастера спорта. А в Беларуси на то время была феноменальная школа спортивной гимнастики. Мы обходили Россию и Украину на союзных соревнованиях. В 1972 году половину олимпийской сборной составляли белорусы. Конкуренция –  сумасшедшая. Поэтому как только я поступил  в институт, сразу пошел тренировать. Начинал работать в зале Спортивного клуба армии при Доме офицеров. С 1983 года и до самого отъезда работал в СДЮШОР «Кольца славы» около стадиона «Трактор».

– Хороший был зал?

– Неплохой. В нем на тот момент уже сложились свои традиции. К нам приезжали работать даже из России. Например, Евгений Гальперин переехал из Воронежа и воспитал для Беларуси ряд сильных гимнастов. В зале  занималось очень много конкурентоспособных спортсменов. При мне в Минске работало около пяти специализированных спортшкол, и выиграть первенство города было крайне сложно. Чтобы стать первым, нужно было обойти Иванкова, Щербо, Евсикова, парней, которые потом выступали за молодежную сборную Советского Союза. Я давно был в «Кольцах славы», но знаю, что в Минске практически негде заниматься спортивной гимнастикой. Это печально.

– В ваше время дети охотно шли в гимнастику?

– Кто-то приходил сам, но мы с Виктором Дойлидовым, моим напарником и товарищем, постоянно ходили по школам и сами отбирали детей, приглашали на тренировки. Отбор был строгим, работали достаточно жестко. Однако результат на выходе был неплохой. Из первого набора вышли трое ребят международного уровня.  

– Вы работали без выходных?

– Так часто случалось. И мы не думали о каких-то выгодах. Думали в первую очередь о результате. Суббота вообще для меня никогда выходным днем не была. Мы настолько интересовались нашим делом, что работали иногда с Витей и по воскресеньям: проводили дополнительный набор или еще одну тренировку. А когда уезжали с детьми в пионерский лагерь, часто устраивали едва ли не круглосуточные тренировки: футбол, подвижные игры, бег… Мы сами были активными и детей тоже хотели увлечь спортом.

- Правда, что Иванкова заманили в зал съемками в кино?

– Это Витя Дойлидов сделал. Он большой мастер охмурить кого угодно – от девушки до спортсмена и его родителей. У меня такого таланта никогда не было. Хотя в зале по темпераменту нас было очень сложно отличить друг от друга. Мы оба очень требовательные. Иванкова нашли или в детском садике, или в нулевом классе. Уже даже не помню. Мне кажется, когда мы его увидели, он сидел за партой. В детстве Ваня был крепким мальчиком. Помню, носил очки, но потом зрение у него улучшилось. Мне хорошо запомнилось, что он рос очень неуступчивым парнем. Когда ребята соревновались, кто больше подтянется, он остановился на 13-ти, но все равно через слезы пытался еще раз подтянуться. Ваня всегда хотел показывать высокий результат. Боролся до последнего. Это его характерная черта.

– Он сильно зависел от родителей? Ведь отец Ивана был министром торговли.

– Конечно. Родители ему ничего плохого не советовали, серьезно помогали. Но все немного изменилось после того, как пошли хорошие результаты. На него очень сильно влиял отец. Нам это не нравилось. Но я вам скажу вот что. У нас было еще два мальчика, которые по таланту не уступали Иванкову. Родители ими особо не занимались, и парни высоких результатов не достигли, хотя могли.

– Если у Виталия Щербо был врожденный талант, то Иванкову всего достигать приходилось через упорный труд?

– Так ведь трудоспособность – это тоже талант. Сейчас очень сложно встретить такого человека, который смог бы работать так долго и усердно, как это делал Ваня. Но вы не думайте, что он был бесталанным. Ваня был очень обучаемым гимнастом, и в нем все постепенно улучшалось. Если вначале координация была средней, то со временем она стала очень хорошей. Да, Иванков был не самым стабильным спортсменов, но с возрастом и в этом компоненте смог прибавить. И если бы не травма ноги перед Олимпиадой в Атланте, добился бы в гимнастике очень многого.

Что касается Щербо, то он и Ваня совершенно разные спортсмены. Виталик, наверное, родился таким, его способности рано не проявились. Он заявил о себе в более зрелом возрасте. У Щербо был непокладистый характер. Парень строптивый, но тренер Сергей Шинкарь с ним сошелся. Россиянин Алексей Немов, четырехкратный олимпийский чемпион, по характеру похож на Виталика. Я бы никогда с ним не сработался.

– Почему?

– Очень сильный и сложный характер. У Алексея постоянно случались перепады в настроении. Иногда даже доходило до неуважения к тренеру. Но Евгений Николко, очень опытный специалист, смог перенаправить энергию Немова в нужное русло, и тот добился очень высоких результатов.

Так, мы говорили о Щербо. У Виталика ведь определенные вещи не получались, ему не хватало силы. Постоянно были какие-то проблемы с кольцами, но на соревнования он выходил совершенно другим человеком. Виталик выходил побеждать. У него это было в крови. Иванков всему этому научился сам.

А вот у Андрея Кана, еще одного нашего ученика, была своя особенность. Он очень хорошо выступал за команду, но только не в личном первенстве. Почему? Это психология, конечно. Щербо заводился, накатывал, а Андрей – человек помягче. Он так не мог. Зато со временем Кан стал хорошим тренером и плотно сотрудничал с олимпийским чемпионом Афин Полом Хэммом.

«Зарплаты были мизерные. Жили с призовых Иванкова»

– Сейчас успешные спортсмены получают в Беларуси неплохую президентскую стипендию. А на что жили гимнасты, тренеры в начале 90-х?

– Тренерской зарплаты ни на что не хватало. Ваня получал какую-то олимпийскую стипендию. Она помогала, но ее платили редко. Чаще всего мы жили с призовых Иванкова. Часть он оставлял себе, а другую отдавал нам. Мы с Витей делили ее пополам. Валюта более-менее помогала нам жить.

– О каких суммах идет речь?

– При мне самые крупные премиальные Иванкова составили около 9 тысяч долларов. Из этой суммы он дал нам по полторы тысячи. Знаю, Ваня потом выигрывал и 15 тысяч долларов, но я уже тогда с ним не работал. Иногда, чтобы подзаработать, нам приходилось что-то перепродавать после поездок. Телевизор провезти было сложно, но технику все равно возили. Самое интересное, что даже этот заработок превосходил тренерскую зарплату.

– Вам не приходилось подрабатывать где-то на стороне?

– Зарабатывал только гимнастикой. В начале 90-х я на три месяца съездил в Канаду. Вернувшись, купил себе первую машину – «Москвич». Автомобиль оказался очень добитым. Благодаря ему я начал разбираться в моторе. Машина больше ломалась, чем ездила.

– Слышал, квартира у вас тоже была еще та.

– Она досталась мне от Спортивного клуба армии. До меня там жил Спартак Миронович. Дом хоть и находится на Золотой Горке, недалеко от центра, но квартира была никакая. Коридор тесный, душ – над туалетом… Просто ужасные условия. Когда ребенок только родился, было еще ничего. Но дочка подросла, появилась собака, стало очень сложно. Зато народу у нас всегда собиралось много. Было весело. В общей сложности прожили там 16 лет.

– Так почему вам не выделили новую квартиру?

– В мое время новое жилье давали приезжим. Чиновники считали, что местные могут потерпеть. Но одновременно работать и выбивать квартиру невозможно. Мне казалось, что результат в этом должен помочь, жилье выделят, но никакого ответа не было. Тогда я поступил принципиально. В 1996 году сообщил начальству о своем отъезде в Австралию, и мне сразу предложили трехкомнатную квартиру на окраине города. Но я все равно отказался.

– Что окончательно повлияло на ваше решение покинуть Беларусь?

– Олимпиада в Атланте. Да, Щербо завоевал четыре бронзы. По нынешним временам это был бы классный результат, но мы рассчитывали совсем на другое. А тут еще Ваня порвал ахилл, мы пролетели в командных соревнованиях. После возвращения из Америки ничего не изменилось. Отношение было так себе. Никаких улучшений в материальном плане не предвиделось, и в апреле 1997-го мы с женой улетели в Австралию. В этой стране я мог оказаться раньше. В 1994-м мне предложили поехать туда вместе с Дойлидовым и Иванковым, но что-то не срослось. В этот раз все получилось. Конечно, мне не хотелось расставаться с мамой, отцом, братом, но жизнь вынудила пойти на это. После нескольких месяцев в Австралии понял, что это та страна, в которой хочется жить. Я вам для примера скажу: в Минске мы постоянно бились за квартиру, а в Канберре я практически сразу снял хорошее жилье. Через год взял кредит, купил дом.

– И как долго гасили кредит?

– Лет девять, наверное. Сумма составляла 120 тысяч австралийских долларов.

«Австралийцев понять было сложно»

– К чему сложнее всего было привыкнуть в чужой стране?

– К тому, что ничего не нужно выбивать. Жил исключительно за зарплату (в год получал 41 тысячу долларов). Приехал туда с базовым английским и многие вещи, казалось, мог решить сам. Но у меня была другая психология. Я был жестким в работе со спортсменами, а в Австралии кричать не принято. Это даже чревато последствиями. Но я изменил свой подход.

Австралийцы – очень разные люди. Понять их порой было сложно. И я до конца так и не выяснил, смогли ли мы, выходцы из Советского Союза, сделать это. Наш советский менталитет от местного очень сильно отличался.

– Чем?

–  К примеру, жесткой критики в свой адрес ты никогда не услышишь. Австралийцы или спокойно предупредят, или сделают о тебе серьезные выводы, но без криков и воплей.

– Спортивная гимнастика популярна в Австралии?

– Самые популярные виды спорта – крикет, регби, плавание. Даже футбол менее популярен. Спортивная гимнастика развита как общефизическая подготовка. Те, кто занимаются ей в таком формате, тоже выступают на соревнованиях. У них много наград, но их завоевывают не на международном уровне. Однако в Австралии, в Институте спорта, где централизованно готовят спортсменов в разных дисциплинах, мне все-таки удалось поработать с одним гимнастом, который завоевал олимпийскую медаль.

Речь идет о Филиппе Риццо. Я познакомился с ним сразу по приезде в Австралию. Мне определили группу ребят, среди которых оказался этот мальчик. Конечно, сначала австралийцы на меня никакого впечатления не произвели. Мои ученики только-только победили в чемпионате Беларуси, были спортсменами высокого уровня, а здесь в навыках ребят увидел очень много пробелов… Но у Филиппа было огромное желание. И буквально через год на юношеских олимпийских играх в Москве он занял четвертое место, пропустив вперед только россиян. А потом принес первые медали Австралии на чемпионате мира и Олимпиаде в спортивной гимнастике. Это были исторические события для страны.

«В Рио одного белоруса грабили 16 раз»

– Мне очень нравится жить в Австралии, но со временем спортивная гимнастика там оказалась в кризисе. Ей не уделяли должного внимания. И на несколько лет вместе с женой мы переехали в Бразилию. Я начал работать старшим тренером в мужской сборной, она – хореографом в женской. Честно говоря, в 1990-х ничего не слышал о бразильских гимнастах. Но пару лет назад на чемпионате мира Бразилия в командном первенстве заняла шестое место, а до этого была лишь 19-й. За короткий срок мы совершили огромный скачок.

– Чем же вас привлекли бразильские гимнасты?

– Страна, в которой смешались все нации мира, дала хороший генетический фонд. Спортсмены там очень одаренные. Да и система поощрений постоянно подстегивает к работе. Если ты показываешь хороший результат, у тебя появится спонсор. Зарплату можно получать и от федерации, и от клуба, и от Национального олимпийского комитета. Но есть одно но. В стране очень мало хороших спортзалов. Нам долго обещали новый комплекс. В итоге его построили, но через восемь месяцев из-за каких-то проблем разбурили… Жена работала в одном месте, я – в другом. Мне постоянно приходилось ездить в Сан-Паулу, Белу-Оризонти, Порту-Алегри. Виделись только по воскресеньям. Нас это, конечно, не устраивало.

В Бразилии ничего нельзя спрогнозировать, предугадать. Для местных жителей это, наверное, нормально, а нам было тяжело. Руководители федерации обещали многое, а выполнили всего десять процентов от обещанного. Я говорю об инфраструктуре, а не про деньги. Зарплату выплачивали всегда вовремя.

– Из каких бразильских семей идут заниматься в гимнастику?

– Из разных. У меня, к примеру, тренировался парень из богатой семьи. А вот олимпийский призер Рио Диего Иполиту – наоборот, из бедной. Гимнастика позволила ему улучшить свое и родительское финансовое положение. Знаю, что в женскую гимнастику многие девочки попадали чуть ли не из фавел. Увы, многие возвращались обратно.

– Когда вы узнали, что такое бразильский криминал?

– На второй день после приезда. Пошли с женой на пляж в Рио, и велосипедист попытался сорвать с нее цепочку, но не сумел. Только разорвал. Но там такое происходит повсеместно. Что говорить, если людей выбрасывают из автомобилей и угоняют машины. Мне рассказывали о белорусе, жителе Рио-де-Жанейро, которого грабили 16 раз!

– Невероятно.

– Но все это происходило до 2008 года. Власти серьезно взялись за преступность, и криминогенная обстановка стала лучше. Хотя в Рио все равно бывает небезопасно.

– Как вы тогда жили?

– Старались вечером никуда не выходить. Наш жилой дом находился в квартале многоэтажек. Охраняли его очень тщательно. Заходя на территорию поселка, жильцов проверяли по отпечаткам пальцев на специальном устройстве. А перед тем, как пустить кого-то в гости, тебе звонили и переспрашивали, ждете ли вы этого человека.

 –  Почему вы не доработали с бразильцами до Олимпиады?

 –  После последнего чемпионата мира предупредил руководство, что при невыполнении условий я уеду. Они попытались торговаться, но я принял окончательное решение. Расстались, кстати, хорошо, без скандалов. Мы вернулись в Австралию, где опять решили централизовать подготовку гимнастов. Но провал в гимнастике там серьезный. Спортсмены давно не показывают хороших результатов. Сейчас работаем  вместе с Сергеем Шинкарем, тренером Виталика Щербо, над тем, чтобы улучшить ситуацию.

«В Беларуси спортивная гимнастика деградировала»

 – Вы смотрели Олимпиаду?

 – Да, в полном объеме.

 – За Беларусь как раз дебютировала американская гимнастка, которая провалила соревнования. Вы увидели в этой натурализации какой-то смысл?

– Спортсменов натурализуют во многих странах. Такая практика принята, к примеру, в Германии, но туда приезжают выступать очень сильные гимнасты. Какой был смысл в натурализации американки, у которой нет никакого уровня, я не знаю. Я его вообще не увидел. Может, это какой-то политический шаг, желание отметиться на соревнованиях? Без понятия. К сожалению, уровень спортивной гимнастики в Беларуси очень упал. Женская сборная быстро развалилась, а мужская деградировала постепенно. В стране сейчас один спортсмен международного уровня – Андрей Лиховицкий. Но, как я понимаю, он сейчас заканчивает международную карьеру.

– Вам не обидно видеть, до чего довели ваш спорт в Беларуси?

– Мне до сих пор обидно за то, что в Беларуси профукали многих хороших специалистов, которые из-за плохих условий разъехались по другим странам. Хотя, может, кто-то приехал обратно в Беларусь, а я не знаю.

– Дойлидов вот вернулся после работы в Турции. Домосед?

– Я бы так не сказал. Он как раз таки человек, который не боится экспериментов. Думаю, Витя просто упустил время, когда следовало уезжать. Молодому уезжать легче.

–  Когда вас в последний раз приглашали работать в белорусскую сборную?

– Полгода назад Дойлидов сообщил, что для команды ищут старшего тренера. Но у меня нет никакого желания работать со сборной Беларуси. Не думаю, что в стране для такой работы есть хорошие деньги и условия. Не знаю, что должно произойти, чтобы я согласился.

–  К слову, сколько в месяц зарабатывает старший тренер какой-нибудь европейской сборной?

– К примеру, 5 тысяч долларов – рядовая зарплата, но неплохая для старта. Огромные суммы в гимнастике, как в футболе, не заработаешь. Солидные деньги получают единицы.

– Может, в Беларуси вас не устраивает еще что-то?

– Как вам сказать… Мне кажется, Беларусь сейчас находится в каком-то тупике. И я не знаю, выйдет ли она из него. У меня мама очень довольна режимом, получает пенсию, говорит, что все прекрасно и Лукашенко лучше всех. Но все мои друзья, у которых был мелкий и средний бизнес, очень сильно пострадали в Беларуси. И выжить нормально без ощутимой поддержки государства практически невозможно. Это меня очень волнует. Страна должна развиваться, двигаться, а не стоять на месте. Да, у нас люди не голодают, уровень преступности упал, но тоталитарный режим – это тоталитарный режим. При нем ты никогда не можешь быть спокойным. И я никогда не жалел, что переехал в Австралию. Напротив. К нам со временем присоединилась дочка Валерия, чемпионка Европы по художественной гимнастике. Стало веселее. Здесь она вышла замуж, родила нам внучку Роксану.

– А мать не хотели забрать с собой?

– Хотел, но мама человек упрямый. Она не поддается на уговоры, и даже в гости не хочет приезжать. Ссылается на дальние перелеты. И это главная проблема для меня. Мне не хватает в Австралии мамы, сестры, брата, лучшего друга Гены и лучшей подруги Наташи. Но я все равно считаю, что переехав в Австралию, поступил правильно. И в этом я никогда не сомневался.