Financial Times: Больше всех от пандемии проиграли Путин и Си Цзиньпин

Авторитарные режимы стали главными неудачниками этого года.

Деспотия далеко не гарантирует иммунитета. Коронавирус — глобалист; по выражению бывшего британского премьера — «гражданин ниоткуда». Он не знает национальных границ и не различает политических систем. Защиты от него не дает ни демократия, ни тирания, пишет издание Financial Times (перевод - inosmi.ru).

Сейчас модно рассуждать, что пандемия якобы знаменует разворот к авторитаризму. Воспользовавшись чрезвычайной ситуацией, деспоты усиливают репрессии у себя дома и продвигают свои интересы за рубежом. Новейшие технологические достижения используются ради слежки. Лидерам либеральных демократий эпидемия Covid-19 принесла социальный и экономический раскол.

Взять тот же Китай, говорят нам. Воспользовавшись заминкой Запада, Си Цзиньпин закрепил контроль Пекина над спорными островами в Южно-Китайском море, арестовал демократических лидеров Гонконга и запугал Тайвань. Кроме того, Китай наращивает мягкую силу, поддерживая страны, которым никак не удается обуздать эпидемию.

Попирают гражданские права и другие лидеры с диктаторскими замашками — Реджеп Тайип Эрдоган в Турции и Нарендра Моди в Индии. Однако заключать из этих захватов власти, что пандемия на руку режимам нелиберальным — логическая ошибка. Наоборот, в большинстве случаев вывод напрашивается совершенно противоположный.

С тех пор, как в китайском Ухане эпидемия вспыхнула пожаром, господину Си удалось восстановить равновесие. Однако тем больше бросается в глаза шаткость его позиции — ее отчетливо продемонстрировали яростные протесты против мер, принятых китайскими властями. Лишь спустя два месяца китайский лидер набрался смелости и посетил эпицентр вспышки. Этому предшествовали многомесячные демонстрации в поддержку демократии в Гонконге и убедительная победа сторонников независимости на Тайване.

Господина Си нередко считают могущественнейшим китайским лидером со времен «Великого кормчего», председателя Мао. Однако китайский отклик на пандемию подчеркнул всю хрупкость его владычества. Это доказывает сама китайская история: власть императоров веками была абсолютной — вплоть до того момента, как их свергали.

За пределами Азии коронавирус закрепил положение, в котором Пекин практически лишился друзей на Западе. Ни к чему бесчисленные теории заговора, которые муссируют сторонники американского президента Дональда Трампа — многие и так не сомневаются, что инстинктивной реакций Пекина на вспышку стало замалчивание. Последовавшие ультиматумы — чтобы снять с режима всякую ответственность — лишь подчеркивают укрывательство. Австралия, первой призвавшая к международному расследованию, обвинила Китай в «экономическом шантаже».

Эти подозрения отнюдь не беспочвенны. Хищническая инвестиционная и торговая политика и военные операции в Южно-Китайском море изменили европейские взгляды. По словам одного высокопоставленного дипломата ЕС, «китайскую» политику Европы вплоть до недавнего момента определяло желание сотрудничать. Теперь же ей на смену пришло отторжение.

И нигде это не проявилось ярче, чем в Британии. Еще недавно правительство Дэвида Кэмерона приветствовало новую «золотую эру» в китайско-британских отношениях. Теперь же его коллега по партии Борис Джонсон столкнулся с протестом в рядах консерваторов против китайских инвестиций в энергетическую инфраструктуру и коммуникации.

Еще больший неудачник — союзник господина Си Владимир Путин. Российский президент-реваншист рассчитывал в 2020 году закрепить собственную позицию и российский статус сверхдержавы. Предполагалось, что план продлить его президентство еще на дюжину лет встретят на национальном референдуме громогласным одобрением. В Москве должна была состояться встреча мировых лидеров. Коронавирус отменил и то, и другое.

Неудачная ценовая война с Саудовской Аравией обрушила цены на нефть намного ниже 40 долларов за баррель, заложенных в российский бюджет. Результатом, как признает Кремль, стал экономический кризис даже хуже, чем в 2009 году. Российские военные авантюры в Сирии и Украине теперь выглядят дорогим удовольствием.

Тем временем, якобы равноправный союз Китая с Москвой больше смахивает на стратегическую осаду. Инициатива «Один пояс и один путь» подчеркнула притязания Пекина на Среднюю Азию. Долгосрочные амбиции Си превратить в Китай в евразийского гегемона вытеснят Россию из Европы. Напрашивается вопрос, как долго Путин будет довольствоваться ролью младшего партнера в столь вопиюще неравных отношениях?