Михаил Гениюш: «Бабушка сделала очень много для Беларуси, белорусскости, белорусского языка»

На празднование 100-летия знаменитой поэтессы приехал из Польши ее внук Михаил, который не был в Беларуси 20 лет.

В Зельве отметили 100-летие известной белорусской поэтессы Ларисы Гениюш. В ее доме, стоящем практически напротив церкви, в настоящее время живут две семьи. Неделю назад здесь повесили доску в честь Ларисы Гениюш. Табличка, однако, провисела всего лишь несколько дней — пока ее не сорвали милиционеры по приказу местного идеолога, напоминает «Еврорадио».

«Шесть человек было милиционеров, эти из райисполкома были. Было, может, пятнадцать или двенадцать человек», - рассказали жильцы.

Гродненская поэтесса Данута Бичель хорошо знала Ларису Гениюш, часто приезжала к ней в Зельву. Приехала она и теперь, на празднование столетия Гениюш.

«Я как-то не вспоминаю о том, что она была гонимая, опальная. Я приезжала к ней как к матери. Когда я приезжала, ей жилось хорошо, у нас был праздник — потому что я ее встречала, она — меня. Нам было хорошо вместе, и эти все невзгоды, они немного притуплялись, и она могла выговориться передо мною, рассказать мне все это, выложить свою боль. То, что она была у меня, — это была моя жизнь, богатство мое духовное», - рассказывает Бичель.

Почему великая поэтесса после освобождения из сталинского лагеря так до конца своих лет и прожила в Зельве, не переехала в Гродно или Минск?

«Никто особо ее не приглашал, она была без гражданства, не имела никаких прав. Иван Петрович (муж поэтессы) нашел в Зельве работу. А она, как приехала из лагеря, работала в больнице или санитаркой, или медсестрой. Потом она бросила эту работу, работал муж только. Муж ее работал почти что до смерти, он был гинекологом. Они жили скромно. А государственным этим партийным властями она была не нужна», - говорит Данута Бичель.

Значимой персоной на праздновании стал внук поэтессы Михаил Гениюш, приехавший в Беларусь из Белостока впервые за последние 20 лет. Когда бабушки не стало, Михаилу стало тяжело и грустно приезжать в дом его детства, где теперь жили чужие люди.

«Лариса Антоновна посвящала мне очень много времени и внимания. И можно сказать, что она помогала мне делать первые шаги в мире, открывала мне глаза, показывала разные вещи, которые меня окружали. Это был самый важный человек в моей жизни. Она меня очень любила, она была очень теплая, она была очень мудрая, она старалась, чтобы я был достойным человеком, учила меня всем первым шагам в жизни, показывала, как я должен это делать. Так что я всегда очень-очень ждал того, чтобы приехать сюда и встретиться с бабушкой. Это было для меня с одной стороны духовной, с другой стороны интеллектуальной пищей — то, что я мог с ней быть и с ней говорить», - рассказал Михаил Гениюш.

У Михаила есть уникальная возможность — вспоминать Ларису Гениюш не только как великую поэтессу, но и как нежную бабушку, которая учила его жизни и радовала разными лакомствами:

«Лариса Антоновна была для меня очень доброй бабушкой, потому что она меня баловала. Она знала, что я люблю. А тогда времена были такие, что некоторые продукты тяжело было достать. А когда я приезжал к ней, она вытаскивала из разных шкафчиков вещи, которые я только себе представлял. Как только мне только приходило в голову, что хочется чего-нибудь, — это сразу у нее находилось. Я не знаю, откуда она это брала, но все, что я любил, всегда у нее было. Это были разные лакомства — ветчина сушенная, крестьянская колбаса, крестьянский окорок, разные компотики и варенья. Она делала всегда для меня то, что я придумывал, — и это я мог есть только у нее».

Михаил Гениюш говорит, что особо не интересуется политикой, не хочет рассуждать на тему того, почему его бабушка до сих пор не реабилитирована в Беларуси. Однако полагает, что ее имя должно звучать в нашей стране чаще.

«Мне кажется, что Лариса Гениюш сделала очень много для Беларуси, для белорусскости, для белорусского языка. Думаю, что она может быть примером достойного, хорошего человека и белоруса. Думаю, что должна она быть больше официально представлена в Беларуси. Ее произведения должны быть общедоступными и для молодежи в школах, должен быть свободный разговор о ней — чтобы возможно было почтить ее память», - говорит внук поэтессы.

В этот приезд Михаил Гениюш решил не заходить в родной дом, который полностью изменился с того времени — чтобы не разрушать воспоминания детства:

«Это уже не тот самый дом, от него уже ничего не осталось... Поэтому я даже особо к нему не подходил. В моем сердце, в моей голове есть этот настоящий дом, который был когда-то. Так что теперь я не хотел даже портить своих воспоминаний. Я жил в этом доме, и этот дом был для меня очень важным и очень близким. Я знаю там каждый уголок, как закрою глаза — я могу ходить по этому дому, видя вещи, которые лежали, и все иконы, висевшие на стенах...»